Дождавшись, когда гроздь алых пятнышек на схеме приблизится к транспортному коридору, Вальдес остановился. Роботы, которыми управлял Светлая Вода, замерли, десантники сдвинулись к правой стене; левая выходила к внутренним коммуникациям и была ближе к централи. Сканеры УБРов просветили ее, показав Вальдесу какие-то огромные трубы и шланги, простиравшиеся будто бы в бесконечность. Они лежали вплотную друг к другу, но в некотором отдалении от энерговода, заполняя пространство до коридоров и отсеков станции.

– Можем обменяться впечатлениями, – сказал Вальдес, всматриваясь в схему.

Прохоров приблизился к нему:

– Как думаешь, что тут? Эти трубы…

– …часть системы жизнеобеспечения, если наши данные точны. Подача воздуха, воды, тепла, энергии для бытовых нужд. Еще тут проложены шахты лифтов – здесь и здесь.

– До коридора метров семьдесят.

– Семьдесят четыре, – уточнил Вальдес, взглянув на показания сканеров.

– Резать будем или взрывать?

– Резать долго, камерады, – вмешался Оношко, командовавший десантниками. – Лазером пробьемся в коридор, а эту стену лучше долбануть ракетой. Заодно воздуховоды порушим.

– Сыпануть бы в них чего-нибудь, – пробормотал Птурс. – Газа бы жабам подмешать… Есть у нас «бодрячок» или «мозгокрут»?

– Нервно-паралитический газ на дроми не действует, – заметил Вождь. – Только нам хуже – будем потом продувать систему и выбрасывать воздух в пустоту.

Вальдес взглянул на таймер:

– Хватит разговоров. До высадки десанта восемнадцать минут. Оношко, взрывай!

Первая ракета ударила в стену, оставив выбоину полуметровой глубины. Второй снаряд беззвучно сорвался с плеча Фархада, брызнул темный стекловидный материал, выемка расширилась, и ее края стали наливаться багрянцем. Еще две ракеты исчезли одна за другой в облаке пыли, метнулись фонтаны огня, рваное отверстие раздалось шире, раскаленная керамика вспучилась и потекла. Десантники вскинули фризер-автоматы, и над дырой, смешиваясь с пылью, заклубился белесый морозный пар. Первый робот нырнул в эту грязно-серую тучу, за ним ринулся второй, вытянув гибкие манипуляторы. Оношко уцепился за них и исчез в пробитой дыре. «С трудом, но пробраться можно», – долетел до Вальдеса его голос.

Они полезли в отверстие, прошли по корпусу УБРа, перепрыгнули на бесконечно длинную шестигранную призму – видимо, одну из лифтовых шахт, потом скользнули мимо трещин в трубе, из которых вытекал воздух или, возможно, какой-то газ, компонент дыхательной смеси. В пустоте и холоде газ застывал снежными хлопьями, падавшими вниз, в темную пропасть, что зияла под хаосом переплетающихся труб, решетчатых конструкций, балок и кабелей. Их поверхности были усеяны маленькими ремонтными агрегатами, похожими на уснувших паучков. Пауки не двигались – мозг станции, руководивший ими, был уничтожен или отключен.

Впереди сверкали синие лазерные лучи – УБР резал стену коридора. Второй робот проплыл над отрядом, торопясь присоединиться к первому. Блеск лазеров стал ослепительным, вырезанный сегмент обшивки сорвался, рухнул вниз, врезался в трубу воздуховода. В стене возникла узкая длинная щель, и УБРы, встав на ребро, протиснулись внутрь. За ними последовали люди, преодолевая поток бившего из щели воздуха.

Они очутились в коридоре – широком, овального сечения. Он был похож на подземные коммуникации данвейтской базы – так же тянулась посередине транспортная полоса, светились стены из сероватой керамики, круглился высокий потолок. Роботы разбежались, поплыли налево и направо, занимая оборонительные позиции и выдвинув на всю длину лазерные стволы. Десантники, тройка с «Голландца» и тройка с «Ланселота», встали за ними, перегораживая тоннель. Их оружие было готово к бою.

Схема, мерцавшая перед Вальдесом, утверждала, что коридор вел в главный узел станции, к той централи, где некогда располагался мозг. Дроми его отключили или, возможно, уничтожили, но контроль над крепостью по-прежнему осуществлялся с этого центрального поста. К нему сходились линии управления и связи, отсюда можно было заблокировать оружие и шлюзы, подачу воздуха, лифтовые шахты, транспортные полосы – словом, любую из систем, что позволяла дроми перемещаться в станции, обороняться, стрелять и дышать. Захват централи означал бы верную и скорую победу, но были тут и другие резоны. У главных пультов находился командный персонал, пусть не вожди воинственного клана, но все же не рядовые дроми; вероятно, они знали, как удалось совладать с искусственным разумом, прежним хозяином станции. Ответ на этот вопрос был столь же важен, как и успешная виктория.

– Никого, – промолвил Вальдес, изучив показания датчиков. УБРы сканировали коридор метров на шестьсот, и на этом пространстве не замечалось никакой активности. Он на мгновение закрыл глаза, отдавшись тому новому и странному чувству, что позволяло ему смотреть множеством глаз и видеть сквозь переборки и корабельный корпус. Никого… Во всяком случае, в ближайших окрестностях.

– Они на периферии, – сказал Светлая Вода, ворочая головой в прозрачном шлеме и тоже осматривая коридор. – Кто в орудийных башнях, кто у шлюзов. Готовятся к схватке с десантом.

Пол содрогнулся. Эта дрожь, едва улавливаемая сквозь подошвы башмаков, повторилась снова и снова, и Вальдес, бросив взгляд на таймер, понял: с крепостью стыкуются штурмовики.

– А вот и наши, – радостно оскалившись, молвил Птурс.

– Точно, наши. Значит, батареи уже подавлены, – отозвался Глеб Прохоров.

– Здесь тоже должны быть зеленые, – сказал Зарифов, худощавый смуглый башкир из его экипажа. – Централь наверняка охраняется.

Вальдес кивнул:

– Само собой, Анвер. Кро, пошли УБРов вперед. Двигаемся за ними, камерады.

– Воткнем жабам клизму! – Птурс хищно растопырил пальцы в боевых перчатках. Его щеки лоснились от пота – в команде он был самым крупным и грузным.

Две полусферы с растопыренными стволами и антеннами радаров сорвались с места. Люди бежали, с трудом поспевая за роботами, хотя тяготение в ноль восемь «же» позволяло совершать двухметровые прыжки. В зоне невесомости удалось бы передвигаться быстрее, но транспортная лента посередине коридора бездействовала. Тем не менее бежали резво – груз оружия и скафандров был невелик, порядком меньше, чем у земных изделий.

Коридор раскрылся в огромное пространство – не зал, не отсек, а скорее – площадь двухсотметровой ширины. Под ее сводами мог разместиться средних размеров небоскреб, стены слева и справа украшали две полукруглые колоннады, в центре высился утес с водопадом, окруженный куртинами. Похоже, это преддверие централи лоона эо проектировали для себя – было в нём что-то общее с жилищем Запту, и мнилось, что вот-вот распахнутся меж колонн неоглядные сияющие дали, а потолок исчезнет, сменившись бирюзовым небом. Вероятно, так оно и было полтора столетия назад, но дроми не нуждались в иллюзиях и красоте, предпочитая реальность: серые голые стены, жалкую струйку воды, сочившуюся по скале, и клумбы с засохшими цветочными стеблями.