Они использовали трупы сородичей в качестве дополнительной опоры и продолжали лезть вверх.

Десяток за десятком.

Сотня за сотней.

Тысяча за тысячью.

Владу практически некогда было следить за тем, что происходит на других участках стены – свой бы удержать, но по отдельным крикам он догадывался, что дело идёт к концу. Убитых и раненых «термитов» сменяли новые, а убитых и раненых защитников детинца сменить было некому. К тому же все без исключения устали до такой степени, что у некоторых – самых слабых – оружие натурально выпадало из рук, и они без сил опускались на помост, уже равнодушные ко всему, даже к смерти.

Передышка наступила точно в тот момент, когда Влад, прикончив очередную, перебравшуюся через бруствер тварь, понял, что уже не может поднять меч ни правой, ни левой рукой. Вернее, поднять-то, наверное, ещё сможет, но вот нанести им стоящий удар – вряд ли. Силы кончились, и мышцы отказывались выполнять свою работу.

«И что теперь делать? » – мелькнула и пропала мысль. Потому что делать в следующую секунду оказалось ничего не надо.

Держа у груди двумя руками, словно ребёнка, заляпанный слизью «термитов» акинак, Влад на дрожащих ногах шагнул к брустверу и осторожно заглянул вниз.

«Термиты» отступили от стен ровно настолько, чтобы сверху на них не вылили котёл кипящей смолы или не сбросили что-нибудь тяжёлое. Они не знали, что смола, как и специально заготовленные для этих целей камни, закончилась у защитников стен ещё полчаса назад. Впрочем, как не знали и о том, что в запасе у брашенцев оставались с десяток бочек растительного масла, которое в этом смысле было ничем не хуже смолы. Не считая обычного кипятка.

Складывалось впечатление, что насекомые чего-то ждут. Сотни и сотни мёртвых, величиной с крупную собаку, тел громоздились неровными кучами под стенами, и Влад только сейчас почувствовал идущую оттуда, снизу, мертвенную кисловато-сладкую вонь.

Сотни и сотни черных, словно лакированных, неподвижных, но живых спин усеивали склоны холма, на котором высились стены детинца.

Интересно, чего они ждут, подумал Влад. Впрочем, и хрен с ними, неважно. Пусть ждут. Чего бы то ни было. Хоть конца света. Пока они не атакуют, можно перевести дух. И даже чуть-чуть отдохнуть. Мы не гордые, нам и десяти минут хватит. Хотя лучше, конечно, пятнадцать. Ну а полчаса – это и вовсе было бы подарком судьбы.

Он повернулся и медленно сел, опираясь спиной о бруствер. Ни спины, ни ног вместе с руками он почти не чувствовал.

Не было сил даже на то, чтобы оглядеться и оценить обстановку.

Влад отложил акинак, с трудом нащупал на поясе флягу, отцепил её, открутил крышку, двумя руками (одной боялся не удержать) поднёс ёмкость ко рту и сделал три крупных глотка. Словно воду пил. Хотя это был хороший выдержанный коньяк.

– Дай глоток, – попросил Свем, присаживаясь рядом. – У меня только вода.

Влад покосился на охотника. Первобытный друг был перемазан в слизи врага, чужой и своей крови с ног до головы.

– Ты уверен, что тебе это нужно? – спросил Влад и не узнал собственного голоса.

– Надо привыкать, – ухмыльнулся Свем. – Мне теперь с вами долго жить. Я так думаю.

Влад протянул ему флягу. Свем отхлебнул, перевёл дух, вытер рот тыльной стороной ладони, отдал флягу и прикрыл глаза.

– Что-то случилось, – сказал он. – Я чувствую.

– Что именно?

– Не знаю. Но нападать они пока не будут.

– А что будут?

– Ждать, – Свем подумал и добавил. – Наверное.

– Чёрт, – сказал Влад. – Извини за дурацкие вопросы. Что-то я того… устал. В голове всё путается. – Он ещё разок приложился к фляге, закурил и, наконец, огляделся.

Там и сям, по всему заборолу смертельно уставшие айреды и киркхуркхи опускались на доски настила, принимая те же самые позы, что и они со Свемом – спиной опереться на бруствер, вытянуть ноги, прикрыть глаза… Женщины-санитарки с водой, вином и бинтами переходили от одного воина к другому. Внизу, во дворе детинца, отдельно лежали на одеялах тяжело раненые и убитые. Утешало лишь то, что раненых было заметно больше.

Твою мать, как же мало нас осталось – тех, кто ещё способен держать оружие…

Влад с трудом поднялся на ноги.

– Ты куда? – спросил Свем.

– Узнаю, как там наши пятиглазые друзья. Всё-таки я пока ещё начальник. Должен проявлять заботу о подчинённых.

– Я с тобой.

Потери отделения имперского десанта составили четыре киркхуркха. Один убитый и трое тяжело раненых. О чём командир отделения Млайн и доложил Борисову.

– Ещё трое ранены легко, на ногах стоят, у остальных царапины. На всякий случай всем укушенным вкололи антидот. Кто знает, может, эти твари ядовиты.

– Тридцать процентов от общего состава, – пробормотал Влад. – И одного уже не вернуть. Мои соболезнования, Млайн. Никто не знал, что так получится.

– Могло быть хуже, – сказал киркхуркх. – При такой-то мясорубке. Не припомню в своей жизни ничего подобного. Если бы это были нормальные солдаты, а не насекомые, мы бы уже разговаривали на небе.

– Ты уверен, что у нас один и тот же рай? – осведомился Влад.

– Я не силён в религиозных мудрствованиях, – ухмыльнулся командир имперских десантников. – Но думаю, что для Небесной Глуби все храбрецы одинаковы.

Опираясь на копьё, в сопровождении дружинника подошёл князь Дравен. Сидящие у бруствера киркхуркхи, сделали попытку встать.

– Сидите, – махнул рукой Дравен. – Во-первых, вы не мои подданные. А если б даже и были… – Он замолчал, пристально оглядел людей и киркхуркхов и спросил:

– Потери большие?

– Один убит, трое тяжело ранены, – сказал Влад.

– Я сожалею, – вздохнул князь. – Это не ваша война. Но… – Он снова вздохнул. – Каждый четвёртый, значит. У нас примерно то же самое. И половина из тех, кто ещё на стенах, едва держится на ногах от мелких ран и усталости.

– Хотите сказать, что ещё одного штурма нам не выдержать? – осведомился Влад.

– Нет, этого я сказать не хочу. Никто не знает предела айредовских сил. Я был свидетелем, когда… Впрочем, это сейчас не важно. Важно другое, почему они отошли и чего ждут.

– У меня есть предположение, – сказал Влад. – Не могу гарантировать, что оно совершенно верное, но…

– Я слушаю. Нам сейчас любое сойдёт.

– Мне кажется, эти твари сами по себе не разумны. Или их разум не развит, в зачаточном состоянии. Кто-то ими управляет, отдаёт приказы. И я не думаю, что этот «кто-то» одного вида с ними.

– Почему ты так решил?

– Чем человек отличается от животного?

– Ну и вопрос, – усмехнулся князь. – Наличием вечной души? Так говорят наши священники.