«...За время моего пребывания в полусвете я убедилась, что женщина легко может покорить мужчину, если она будет постоянно удивлять его, если она станет для него загадкой, если она всегда будет казаться ему разной, то он всегда будет желать ее. Мужчина, о котором мы с вами говорили, уже увлекся вами. Он очень удивится, если вы покажетесь ему в этом непривычном для вас платье. Продолжайте интриговать его, mon chou, и тогда вы добьетесь от него всего, чего хотите».

– Когда я смогу увидеть мисс Афродиту, Добсон?

Добсон отвел глаза в сторону и ответил:

– Не беспокойтесь о ней, мисс, у нее легкое недомогание. Такое иногда случается. Скоро, совсем скоро она оправится. Зайдите через пару дней, и она непременно примет вас.

– Скажите, Добсон, это ведь не из-за меня она слегла? Это ведь не я виновата в ее болезни?

– Нет, мисс, – поспешил заверить ее слуга, и его суровое лицо неожиданно приняло ласковое выражение. – Дело не в том, что вы сказали ей. Мисс Афродита – сильная женщина, но в ее жизни когда-то случилась трагедия, и она иногда вспоминает о ней. Не беспокойтесь, скоро она будет в полном порядке.

– Я тоже надеюсь на это.

– Не забудьте ваш зонтик, – сказал Добсон и заговорщически подмигнул Вивианне. – Она когда-то щеголяла с этим зонтом во Франции и даже появлялась с ним при дворе.

Воодушевленная словами верного слуги Афродиты, Вивианна поспешила уйти.

Сидя в кебе, направлявшемся к дому тетушки Хелен, Вивианна вспоминала удивленное лицо Оливера, когда тот увидел ее в новом платье. Вид у него был такой, будто его неожиданно поразило ударом молнии. Он был, несомненно, потрясен ее новым обликом.

Дела обстоят не так уж плохо. По крайней мере он согласился поехать вместе с ней в Кендлвуд. Конечно, получить его согласие удалось только благодаря леди Марш. Как знать, может быть, эта старая дама и в будущем окажется ей полезной и станет союзницей в трудном деле укрощения Оливера Монтгомери.

К дому Расселов она подъехала в том же самом приподнятом настроении. Снимая перчатки, она продолжала довольно улыбаться. До нее не сразу дошло, что сэр Тоби, стоящий у дверей столовой, внимательно наблюдает за ней.

– Где же была моя очаровательная племянница? И отчего у нее такой довольный вид? – полюбопытствовал муж леди Хелен.

– Я навестила своих друзей, – коротко бросила Вивианна и собралась направиться к лестнице.

– Осторожнее, не споткнитесь, милочка! – галантно предостерег сэр Тоби и взял ее под руку. Вивианне было неприятно его прикосновение, и она охотно оттолкнула бы его руку, но это было бы слишком невежливо с ее стороны, ведь это все-таки муж ее родной тети. Поэтому она ограничилась тем, что выпрямилась и посмотрела ему в глаза.

Сэр Тоби улыбнулся. Он все еще сохранял следы былой красоты, хотя увлечение крепкими напитками и интрижками на стороне отнюдь не способствовало ее сохранению. Его нос и щеки были испещрены тонкими прожилками, а под глазами появились мешки. Все это особенно неприятно смотрелось сразу после очередной его пирушки.

Вивианна в очередной раз удивилась тому, как тетя Хелен могла полюбить такого беспутного человека и выйти за него замуж. Поистине пути Господни неисповедимы!

Но теперь Вивианна знала из собственного опыта, насколько обольстительной может быть мужская улыбка. Ей не стоит притворяться, что сама она в подобной ситуации окажется более стойкой и сильной, чем тетя Хелен. Особенно сейчас, когда она с каждым часом все быстрее приближается к такому же трудному жизненному испытанию.

– Мне нужно идти, дядя Тоби, прошу извинить меня.

– Конечно, конечно, я все понимаю. Важные дела не могут ждать, верно?

Вивианна торопливо прошла мимо сэра Тоби и стала подниматься вверх по лестнице, чувствуя спиной его взгляд. У дверей спальни ее ждала Лил.

– Я слышала, как вы пришли, мисс, но не стала спускаться, решила подождать вас здесь. Не хотела я лишний раз встречаться с сэром Тоби. Он любит хватать служанок за те места, к которым не имеет права прикасаться.

– Если он начнет преследовать тебя, Лил, непременно скажи мне об этом. Я тут же положу конец этим приставаниям. Я, признаться, его тоже терпеть не могу.

– Он не опасен для меня, – отозвалась Лил, в голосе которой прозвучало нескрываемое презрение. – Не стоит придавать этому значения. Не волнуйтесь, мисс Вивианна, я с ним сама справлюсь, если он слишком уж начнет распускать руки.

Вивианна знала, что Лил нисколько не преувеличивает свою решительность и самостоятельность. Несмотря на свой юный возраст, Лил успела немало повидать в жизни и, несомненно, знала, как следует обходиться с такими мужчинами, как Тоби Рассел. Однако мысль о том, что Л ил может подвергнуться приставаниям сэра Тоби, все равно вызывала у Вивианны серьезное беспокойство. Наверное, ей придется взять служанку с собой в Кендлвуд, куда она на этот раз поедет с Оливером Монтгомери. Нельзя допустить, чтобы сэр Тоби в ее отсутствие попытался покуситься на честь Лил.

Да, она поедет в Кендлвуд вместе с ней и с Оливером. Это будет замечательно.

«Но после этого ты, может быть, больше никогда не увидишь его».

Настроение Вивианны неожиданно испортилось от этой мысли. Обстоятельства действительно могут сложиться так, что ей придется навсегда расстаться с Оливером.

Оливер поднялся по ступенькам, ведущим к входной двери клуба «Уайте», и шагнул за порог. В вестибюле он торопливо сунул швейцару трость и цилиндр. В клубе царила привычная оживленная атмосфера. Столы с обедающими. Накрахмаленные скатерти. Столовое серебро. Хрусталь. Торопливо снующие по залу лакеи. Оливер окинул внимательным взглядом помещение и вскоре увидел того, кого искал. Лорда Лоусона.

Высокому, с седеющими волосами и бакенбардами Лоусону было уже за пятьдесят. Выглядел он внушительно и импозантно, как и подобает законодателю из партии тори, руководимой Робертом Пилем. Если верить слухам, то именно Лоусон вскоре займет кресло премьер-министра, несмотря на то что на это место многие прочили Пиля. Дело заключалось в том, что королева сильно недолюбливала Пиля, отдавая свои симпатии Лоусону. По мнению ее величества, Роберт Пиль отличался изпишней скрытностью, тогда как Лоусон был более обаятелен и приятен в общении.

Однако для того, чтобы достичь вожделенных вершин власти, Лоусону нужно было прежде убрать со своего пути лорда Мельбурна. Судя по сложившейся политической конъюнктуре, ждать его устранения придется недолго. В юности королева находилась под огромным влиянием Мельбурна, так же как ее венценосная мать, герцогиня Кентская, в свое время пребывала под действием чар властолюбивого сэра Джона Конроя. Впрочем, королева Виктория не любила подобных параллелей и ни за что не допустила бы, чтобы кто-то осмелился проводить их в ее присутствии. Сэра Джона Конроя она ненавидела со страстью, граничащей с исступлением. Ходили слухи, будто в детстве она застала мать и ее фаворита в весьма пикантной ситуации.