всех; в местности неустойчивости буду поддерживать связь между частями; в местность оспариваемую направлюсь после противника; в местности смешения буду внимателен к обороне; в местности-перекрестке стану укреплять связи; в местности серьезного положения установлю непрерывный подвоз продовольствия; в местности труднопроходимой буду продвигаться вперед по дороге; в местности окружения сам загорожу проход; в местности смерти внушу солдатам, что они в живых не останутся. Чувства солдат таковы, что, когда они окружены, они защищаются; когда ничего другого не остается, они бьются; когда положение очень серьезное, они повинуются» (гл. XI, п. 21).

С тактической стороны Сунь-цзы для своего времени оценивает местность достаточно верно, он рассматривает действия на открытой и закрытой местности, на равнине, в солончаковых степях, при форсировании речных преград и, наконец, в горах. Сунь-цзы считает, что в горах войска должны стремиться занимать высоты и тщательно охранять свои коммуникации. Руководить армией на марше можно лишь в том случае, если хорошо изучена местность – ее горы, леса и всякие препятствия (болота, топи).

Сунь-цзы рассматривает пространство с точки зрения его воздействия на моральное состояние войск. Глубокое проникновение на территорию противника «обеспечивает спайку войск», неглубокое вторжение «создает распыление».

Придавая большое значение географическому фактору, Сунь-цзы вместе с тем предостерегает от чрезмерной его переоценки. Природные условия страны являются лучшими союзниками солдата, но задача полководца заключается в том, чтобы правильно оценить силы противника и тщательно учитывать опасности, которые можно определить по различным признакам на местности. Так, например, о наличии или отсутствии противника можно судить по движению в кустах или высокой траве, по поведению птиц, по пыли и т. п. Намерения противника можно выявить по поведению его солдат. По пыли можно определить рода войск (боевые колесницы поднимают столб пыли, при движении пехоты пыль стелется по земле), а также определить характер действий противника – наступает или отступает, располагается лагерем, выстраивает боевой порядок или обходит фланг и т. п. С целью выявления засад надо тщательно осматривать закрытую местность.

Рассматривая способы действий войск, Сунь-цзы, прежде всего, подчеркивает важное значение военной хитрости. Он писал: «Война – это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем сомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает» (гл. I, п. 7). Сунь-цзы допускал известную переоценку военной хитрости, что было обусловлено уровнем развития военного искусства. Хитрость и в эпоху Сунь-цзы не была основным способом действий войск, хотя ее роль была весьма значительна. Поэтому нельзя утверждать, что «война – это путь обмана». Сам китайский теоретик говорит о различных путях достижения победы. В частности, он заявляет, что «в войне устанавливаются на обмане, действуют, руководствуясь выгодой, производят изменения путем разделений и соединений» (гл. VII, п. 7).

Второй момент, определяющий способы действий войск, это, по мнению Сунь-цзы, порядок и беспорядок, являющиеся формой существования войск. Сунь-цзы впишет: «Беспорядок рождается из порядка, трусость рождается из храбрости, слабость рождается из силы. Порядок и беспорядок – это число; храбрость и трусость – это мощь; сила и слабость – это форма» (гл. V, п. 9). При этом мощь сочетается с рассчитанностью удара. «То, что позволяет быстроте бурного потока нести на себе камни, есть ее мощь. То, что позволяет быстроте хищной птицы поразить свою жертву, есть рассчитанность удара. Поэтому у того, кто хорошо сражается, мощь – стремительна, рассчитанность – коротка. Мощь – это как бы натягивание лука, рассчитанность удара – это как бы спуск стрелы» (гл. V, п. 7). Мощь и рассчитанность удара действительно являются одним из главных моментов, обеспечивающих успешные действия войска. Но для каждой эпохи они имеют свое особенное выражение.

Следствием мощи и рассчитанности удара является захват инициативы. Сунь-цзы пишет: «Кто является на поле сражения первым и ждет противника, тот исполнен сил; кто потом является на поле сражения с запозданием и бросается в бой. тот уже утомлен. Поэтому тот, кто хорошо сражается, управляет противником и не дает ему управлять собой» (гл. VI, п. 1). Управлять противником – это значит захватить и удержать в своих руках инициативу, что имеет важное значение для обеспечения успеха.

Рассматривая способы действий войск, Сунь-цзы резко выступал против шаблона в тактике и требовал применения различных форм борьбы, в зависимости от обстановки. «Все люди знают ту форму, посредством которой я победил, но не знают той формы, посредством которой я организовал победу. Поэтому победа в бою не повторяется в том же виде, она соответствует неисчерпаемости самой формы… Вода устанавливает свое течение в зависимости от места; войско устанавливает свою победу в зависимости от противника» (гл. VI, п. 12 и 13). Сунь-цзы требовал захвата инициативы и одновременно рекомендовал действовать в зависимости от противника, что приводило к утрате инициативы.

Правильный бой и маневр, по мнению Сунь-цзы, делают армию при встрече с противником непобедимой. Китайский теоретик рассматривает бой и маневр в единстве, в котором первенство отдает маневру. Он пишет: «Вообще в бою схватываются с противником правильным боем, побеждают же маневром. Поэтому тот, кто хорошо пускает в ход маневр, безграничен подобно небу и земле, неисчерпаем подобно Хуан-хэ и Янцзы-цзяну» (гл. V, п. 5). Это неправильно. Фактически ведущим началом является бой, маневр же обеспечивает успешное ведение боя. Этого Сунь-цзы не понимал. Его заслуга заключается в понимании связи боя и маневра.

Далее Сунь-цзы образно показал многообразие форм ведения боя и маневра и их сочетаний. «Кончаются и снова начинаются – таковы солнце и луна; умирают и снова нарождаются – таковы времена года. Тонов не более пяти, но изменений этих пяти тонов и слышать невозможно; цветов не более пяти, но изменений этих пяти цветов и видеть невозможно; вкусов не более пяти, но изменений этих пяти вкусов всех ощутить невозможно. Действий в сражении всего только два – правильный бой и маневр; но изменений в правильном бое и маневре всех и исчислить невозможно. Правильный бой и маневр взаимно порождают друг друга, и это подобно круговращению, у которого нет конца. Кто может их исчерпать?» (гл. V, п. 6). Это указание на