Шурка задумался. Воды в подземелье нет, если не считать пещерного озерца.

– А давай, в морской сварим? – нашёлся он. – И солить не надо.

Подгоняемые чувством голода, они вытащили котёл на берег.

– Я развожу огонь, ты носишь воду, – распорядился Лера.

Пока он собирал топливо для костра, а после чиркал кремнем по огниву, Шурка тщательно промывал тапочки.

– Тебе что, делать нечего? – наконец, не выдержал Лера, у которого никак не получалось добыть огонь. – Давай воду в котёл наливай.

– Сейчас, – отозвался Шурка, – только тапочки постираю.

– Это ещё зачем?

– Вместо черпака.

– Да ты своими тапочками полдня будешь воду черпать! – возмутился Лера. – А потом у нас заворот кишок будет.

– Не скрипкой же воду носить.

– Ты там посмотри, – показал Лера на развалы контрабанды.

– Ладно, – сдался Шурка и, отжав тапочки, босиком полез на самую верхотуру из тюков и ящиков.

Лера только-только выдул из тлеющего трута огонь, как вдруг к нему явился новый гость. Был он тёмен собой. На голове у него красовался рыцарский шлем, на плечах просторная хламида, на ногах тупоносые туфли с широкой пряжкой. Лера схватился за шашку.

– Как костюмчик? – поднял забрало тёмный гость, и Лера увидел в окошке шлема улыбающуюся физиономию Шурки.

– Шутишь, да? – разозлился он. – А если бы я тебе шашкой врезал?

– Она же не достаётся.

– Всё равно бы врезал.

– Тогда бы тут пять мумий стало, – снял шлем Шурка.

– Четыре.

– Пять, – стоял на своём Шурка.

– Ты бы повесился от тоски, что такого друга угробил, – самоуверенно заявил он.

– Смотри, – подошёл Шурка к озерцу и зачерпнул полный шлем воды.

Из шлема тотчас тонкими струйками полилось в разные стороны. Но всё же Шурка донёс до котла добрую треть. В каких-нибудь пять минут он наполнил рыбацкую посудину до половины.

Когда вода закипела, друзьям, из-за отсутствия какого-либо поварского инструмента, пришлось помешивать варево шашкой поручика.

– А ничего каша! – снял первую пробу Шурка.

Пшеничная каша получилась и солёной, и горькой, даже каким-то лекарством отдавала. Но мальчишки не жаловались, уж больно есть хотелось. Отодрав от ящичной доски по широкой щепе, обжигаясь и фыркая, они с жадностью набросились на дореволюционную пшеницу. И хотя варева вышло много, приятели остановились лишь тогда, когда выскребли из котла всё до последней крупинки.

– Ну я и натрескался, – расстелив хламиду, которая оказалась обыкновенным куском материи, разлёгся у костра Шурка.

Лера прилёг рядом. Шурка заглянул другу в лицо и вдруг обнаружил, что вокруг его левого глаза проступил внушительный синяк. Точь-в-точь как у Момента.

– Ё-моё! – дотронулся Шурка пальцем. – На тебя молоко наркотическое подействовало.

– Какое «молоко»? – морщась от боли, отшатнулся Лера. – Ты же сам мне в глаз коленкой засветил.

– Да я не хотел, – извиняющимся голоском завёл Шурка. – Я нечаянно.

Но Лера уже вскочил на ноги и отошёл к сундукам. Там, в расстройстве чувств, он принялся пополнять свой гардероб.

Соболий кафтан Лера подпоясал найденным тут же широчайшим кожаным ремнём, а на ноги натянул ботфорты с раструбами, в которые, за отсутствием носков, влез, не снимая тапочек.

– Не жмёт? – чрезвычайно любезно поинтересовался Шурка.

– В самый раз, – отвернулся Лера, – зато не болтаются.

На голову ему Шурка, дурачась, услужливо водрузил широкополую соломенную шляпу. Подвязал один край, и получилось как у настоящего мушкетёра. Лере понравилось.

– Ладно, – невольно улыбнулся он, – но больше на меня не падай.

– Я здесь совсем ни при чём, – заявил Шурка. – Это всё закон равновесия.

– Чего?

– Не надо было Момента тапочкой по носу бить.

– При чём здесь Момент? – удивился Лера. – И стукнул я его нечаянно…

Тут он осёкся, вспомнив, что буквально минуту назад про это «нечаянно» как раз и говорил Шурка. А тот, довольный собой, вновь разлёгся у костра.

– Закон равновесия, – повторил он. – Откуда чего убыло, туда столько же и прибыло.

– Ну и что?

– А то, что если ты кому плохо сделал – из тебя зло убывает. А потом на его место новое прибывает. Только зло правил движения не знает, оно на полном ходу влетит и так стукнет, что мало не покажется.

– Ясно, – кивнул Лера. – Я – Момента, а ты меня взамен. Но Момента за что?

– Он крышку в нас бросил.

– Ладно. А Кокс с Косяком его дубасили, – вспомнил Лера.

– Так он же в них стрелять хотел, – парировал Шурка, – а потом их Агроном наказал.

– Наоборот, – не согласился Лера.

– Ну, значит, ещё накажет.

– А ты?

– Что я?

– А тебе кто засветит? – поинтересовался не без ехидства Лера. – Ведь ты меня уже два раза стукнул. К тебе тоже зло должно вернуться, для равновесия.

Шурка не на шутку задумался.

Догоревший костёр мальчишки залили водой из рыцарского шлема, закрыли каменным блоком потайной ход и отправились дальше.

Лера шёл первым, освещая дорогу высоко поднятым факелом. За ним Шурка, который вместе с шашкой поручика прихватил ещё целую вязанку просмоленных палок. Коридор шаг за шагом сужался и вёл вверх, изредка переходя в ступени.

– Ё-моё! – вдруг простонал Шурка.

Лера от неожиданности едва факел не выронил.

– Ты чего? – обернулся он.

– А я знаю, почему контрабанда на берегу навалена? – с сияющим взором объявил Шурка.

– Ну? – перевёл дух Лера.

– Это поручик заставил контрабандистов всё из тайника вынести.

– Зачем?

– Как «зачем»? Арест, таможня. А они его потом обманули и – ножом в бок. А он их тогда из нагана.

– Понятно, – Лера снова пошёл вперёд. – Ты только не пугай так больше, а то у меня сердце теперь в животе стучит.

Неожиданно перед ними выросла стена. Лера посветил факелом, и друзья увидели, что находятся на т-образном перекрёстке. Их коридор упёрся в бок другого коридора. Далее подземелье расходилось в противоположные стороны.

– Ну и какая из них главная?

Лера только плечами пожал. Однако Шурка нашёлся быстро.

– У тебя фингал с левой стороны, – рассудил он, – налево и пошли. Снаряд дважды в одно место не попадает.