– Кем же они были? – Генрих старался не упустить ни слова из услышанного сегодня. – Неужели есть кто-то, чья власть и сила превышают возможности не только богов, но и самой Смерти?

– Есть! – раздосадовано развела руками Смерть. – Они оказались не только создателями великих пророчеств, но и демиургами, сотворившими этот мир.

– Они – ваши родители? – восхищенно предположил мальчик.

– Этого мы не знаем, – вздохнула Смерть. – Слишком много древних знаний утеряно, и память наша стерлась за тысячи прошедших лет. Точно я помню только одно – из всех демиургов ныне в нашем мире сохранилось лишь одно существо, называемое Оружейницей. Но мы даже приблизительно не догадываемся, как выглядит он, она или оно, и где его искать. Впрочем, мы уже пришли, сейчас ты все узнаешь.

Путь, скрашенный беседой, закончился. Барон поднял глаза и увидел, что они стоят у одной из стен пещеры, вернее, у ее подводного основания. Мальчик затруднился бы сказать, какие силы – природные или искусственные – и из какого материала сотворили эту твердыню. Генрих осторожно прикоснулся к тому, что внешне напоминало гранит с золотистыми прожилками, а на деле оказалось удивительным веществом, мягко спружинившим и оттолкнувшим руку сильфа.

– В древних книгах написано, что это называется силовым полем, – пояснила Смерть, – и его функционирование поддерживает какая-то машина демиургов, находящаяся под озером.

– А кто-нибудь пытался спуститься ниже уровня озера?

– Мы не знаем, под силу ли это кому-то, кроме самих демиургов. – Смерть выглядела растерянной. Видно, такая мысль раньше и не приходила ей в голову.

На уровне плеч мальчика в стене виднелся небольшой округлый проход, служивший входом в тоннель, откуда струился неяркий свет. Сам вход окружала ажурная арка, которую украшали несколько слов на неизвестном Генриху языке.

– Обитель света и тьмы, – медленно, с трудом перевела Смерть – и первая шагнула в тоннель.

У следовавшего за ней Генриха возникло ощущение, словно вход оказался затянутым тонкой, невидимой пленкой, которая неохотно поддалась нажиму его тела и вновь сомкнулась у него за спиной. И в следующий миг легкие мальчика пронзила острая боль он неожиданной струи свежего воздуха, наполнившего их, и он снова обрел способность дышать. Мучительная судорога беспощадно скрутила его конечности, заставив упасть на гладкий, белый пол. Генрих до крови прикусил губу, сдерживая стон. Смерть помогла ему подняться на ноги и сочувственно погладила по щеке.

– Нелегко рождаться на свет. Рождаться повторно – тяжелее вдвойне.

– Что вы сделали со мной тогда, когда я задыхался под водой? – спросил мальчик, с трудом переводя дух.

– Провела через Портал смерти. – Смерть говорила об этом как о чем-то простом и обыденном. – Но – ш-ш-ш, сейчас нас ждет что-то более интересное.

Они шли по длинному прямому коридору, видимо, ведущему куда-то в глубь горы. Генрих с удивлением рассматривал высокие ровные стены, освещенные странными светильниками, имеющими форму полусферы и закрепленными на стене через равные промежутки. Светильники излучали яркий холодный свет. «Какая магия позволяет им не гаснуть уже тысячи лет?» – думал сильф, вслушиваясь, как перестук высоких каблучков Смерти рождает эхо под сводами коридора. Тоннель закончился огромным залом. Смерть повелительно взмахнула рукой, пропуская мальчика вперед. Генрих перешагнул невысокий порог и очутился в помещении, казавшемся бесконечным. В центре располагался помост, утопающий в бесценных мехах. На пушистых белых шкурах стояло четыре хрустальных саркофага.

Генрих испуганно замер, а потом даже попятился назад, но твердая рука Смерти толкнула его в спину, заставив буквально влететь в погребальный зал. На дрожащих ногах барон благоговейно подошел к помосту, чувствуя, как оживают легенды, которые маг-учитель рассказывал ему долгими скучными вечерами. Три гроба, большего размера, расставленные в форме треугольника, образовали контур, в центре которого находился четвертый саркофаг, опутанный золотыми цепями. Три могучих воина, с благородными и суровыми лицами, лежали в тех гробах. Голову каждого венчала золотая диадема. Все трое были неотличимы, как близнецы, вышедшие из одной утробы.

– Вот этот, – Смерть указала на первого воина, ладони которого крепко сжимали толстую книгу, – мой брат Мудрость. Второй, с мечом – Справедливость. А третий, в руках у которого зеркальный щит, – Благородство. Когда трое божественных братьев правили земным миром – они оценивали и взвешивали поступки каждого разумного существа, дозволяя ему получить причитающиеся почести при жизни и уготавливая смерть, достойную его деяний. С тех пор, как по воле проклятой Ринецеи они погрузились в колдовской сон – на земле царят подлость и беззаконие… А теперь подойди сюда. – Смерть направила Генриха к четвертому, центральному саркофагу.

В нем покоилась юная, удивительно хрупкая и изящная девушка, облаченная в белоснежные одежды, обшитые золотой каймой. Нежные ладони трогательно перекрещивались на груди, оберегая пурпурный розовый бутон, уютно притаившийся в ложбинке между маленьких, округлых грудей. Крупные завитки медно-рыжих волос рассыпались по плечам юной богини, а высокое чело венчала царская корона из золота и алмазов. И с полным правом можно было бы сказать, что в мире больше не существует подобной красоты, если бы на лице спящей богини не было видно следов преступной руки, дерзнувшей кощунственно изуродовать его совершенство. Кожа с лица оказалась содрана, обнажив окровавленные мышцы. Сердце Генриха содрогнулась от горя и гнева. Гроб девушки опутывали толстые золотые цепи, словно кто-то неведомый опасался, что богиня может восстать от своего волшебного сна и покарать злобных врагов, сумевших одолеть ее не силой, а коварством.

Смерть склонилась к саркофагу и через слой хрусталя любовно погладила изуродованное лицо спящей:

– Моя младшая сестра. Дарующая жизнь. Мать всего сущего – пресветлая богиня Аола. Подлая Ринецея сумела обманом втереться в доверие к своей наставнице и погрузила ее и братьев в сон, вызванный черными чарами. Она лишила сестру лица – и приняла ее облик. А троих божественных братьев подменила своими демонами, и теперь эта шайка правит миром, вводя в заблуждение многих и принуждая их служить себе.

– Каким образом какие-то демоны смогли победить и самих богов, и армию, в рядах которой сражались мои соплеменники? – изумился Генрих.

– Все случившееся предопределено задолго до нас. Смотри. – Смерть подвела мальчика к стене, густо испещренной надписями все на том же, не ведомом сильфу языке, – Здесь описано все содеянное. Но, – она указала в самый низ стены, заканчивающийся кривым сколом, оборвавшим летопись, – мы не можем знать, что произойдет дальше.

Ведя пальцем вдоль строк, Смерть нараспев читала:

Так суждено от среза лет,

Он мир от злобы охранит,

Он примет воина обет,

Как рода долг ему велит.

Сумеет выход он найти,

Сокрытый от враждебных глаз,