стеклянном экране справа от меня, и стоящий за ним офицер взял мои запястья, и отключил блокирующие энергию наручники полуоборотом ключа. Однако этого было недостаточно, чтобы открыть их. Половина оборота их отключила, а еще один поворот освободил бы меня полностью.

Офицер Лайл внимательно посмотрел на меня, улыбка натянула один уголок его рта, прежде чем он провел рукой по своим темно-рыжим волосам.

— Доброе утро, Шэдоубрук. Хорошо выглядишь сегодня.

У чувака был стояк на меня размером с метеоритный след, и я был более чем счастлив подыграть ему. Держать охранников на стороне было моей специализацией. Именно поэтому я ни разу не попадал в яму за все время, проведенное здесь. Я умел выкрутиться из любой ситуации. И я не гнушался флиртом с любым охранником, только бы его внимание ко мне не было слишком пристальным.

— Не так хорошо, как вы, офицер, — я наклонился к окошку и подмигнул. — Этот ваш парень просто везунчик.

Он с усмешкой помахал мне рукой, затем нажал на кнопку, и я практически выскочил в Магическую Зону. Забор и потолок пульсировали голубым светом. Это была клетка, сделанная из сетки, за которой стояли охранники, наблюдавшие за нами снаружи. По краям стояли трибуны, а в центре — столы для пикника. Они явно не приглашали дизайнера интерьера, чтобы сделать это место приятным, но оно было функциональным. Весь уровень состоял из Зоны, и место было настолько большим, что надзиратели не могли прижиматься к нам слишком близко. Если только они не хотели войти и столкнуться со мстительной магией тысячи заключенных-психопатов. Маловероятно.

Пол под моими ногами был бетонным, по центру двор пересекала одна стена, где мы могли играть в настенный мяч. Лунное Братство собиралось по эту сторону стены, а Клан Оскура — по другую. Остальные группировки и банды разделились между двумя сторонами. Многие фейри тяготели к своим Орденам, другие объединялись в различные союзы. Густард и его команда не фейри ублюдков, которых он называл Наблюдателями, избивали одного парня, удерживая его магическими лианами. Охранники выкрикивали им предупреждения, грозя электрошокерами, и Густард отозвал своих псов, прежде чем шокеры могли быть применены. Меня тошнило от того, что этот татуированный ублюдок заставлял своих людей атаковать как единое целое, а не фейри против фейри. У него не было гордости, он продал бы душу за власть. И здесь было много людей, готовых следовать за ним. Рядом со мной были, Альфа Клана Оскура и Роари Найт с его Тенями — другая доминирующая сила здесь. Его жестокие методы быстро сделали его моим врагом по нескольким причинам.

Я направился к длинному ряду скамеек у стены, где всегда держал двор, создавая в ладони осколки льда и облегченно вздыхая от высвобождения магии. Если фейри не использовали силу регулярно, она могла довести их до безумия. Отказывать нам в магии значило рисковать тюрьмой, полной непредсказуемых психов и просто того не стоило. Так что это было их решение. Позволять нам выходить сюда каждый день после обеда, чтобы сохранить наш рассудок. Даже те часы, которые мне приходилось проводить в ожидании, всегда заставляли меня отчаянно желать выпустить силу на волю. Я не мог представить, что со мной станет, если отрицать эту потребность еще дольше. Это и была причина, почему я так усердно работал, чтобы не попасть в яму. Дело было не в том, что я не занимался здесь плохим дерьмом ежедневно, просто я делал это с умом. Я следил за тем, чтобы ничто не вело ко мне, а если что-то и вело, то у меня всегда была стратегия выхода.

Я сел в центре передней скамьи, разглядывая стену, пока несколько фейри подхватили потёртый красный мяч, лежавший рядом со стеной, и начали его пинать. Самое замечательное в этой стене было то, что она не была просто кучей кирпичей. Она хранила в себе магию, заложенную в нее печально известным заключенным по имени Риган Новак, которого казнили здесь давным-давно. Он был гением, который незаметно установил здесь стену, не привлекая внимания охранников. И если вы знали ее секреты она скрывает и как к ним подобраться, у вас было серьезное преимущество в Даркморе.

Мы называли ее Скрытой Стеной. Все, что вам было нужно, вы могли тайно разместить на стене. Фейри могли размещать предложения о работе, называя свою цену до тех пор, пока они не находили того, кто был готов заплатить.

Я кивнул Харпер, и она свистнула фейри, играющим в мяч. Один из них бросил мяч ей, а она, в свою очередь, передала его мне, ее взгляд метнулся на руки, чтобы проверить предложения о работе. Я покрутил гладкий мяч между пальцами, затем бросил его обратно игрокам. Мне достаточно было прикоснуться к нему один раз, и последние задания проявились на тыльной стороне моей руки. Только я мог их видеть. Это была иллюзия, которую придумал чертов гений Новак, и благодаря ей охранники не могли ничего обнаружить.

Я всегда получал кайф, нарушая правила. Я просто не знал, когда нужно остановиться. Может быть, я был зависим от адреналина. Кто знает? Эта потребность была частью меня так же физически, как и мои чертовы органы. Я просто не мог устоять перед ее зовом.

Я прошелся взглядом по заданиям на моей руке, слова были написаны чернильным шрифтом, который почти не отличался от моих татуированных рукавов. Там всегда были обычные вещи: заключенные, которым нужна еда, деньги, наркотики. Были и более интересные задания. Кто-то хотел сделать заточку, а кому-то нужна была кость Крипклава. Если мне что-то было нужно, я просил мою стаю выполнить работу. У меня заканчивались средства для волос, и я знал парня, который знал парня, который мог достать мне кость Крипклава здесь довольно легко. В комиссионном магазине был пункт выдачи, куда можно было анонимно доставлять вещи, упакованные в пакет с номером, относящимся к выполненной работе.

Мяч снова отскочил в мою сторону, я поймал его, провел большим пальцем по пластику и с помощью магии ответил на задание Крипклава, а затем бросил мяч о стену, чтобы отправить сообщение. Мое предложение появится на руке того, кто разместил вакансию. Это мог быть даже какой-нибудь отброс Оскура, кто его знает. Но именно так работала Скрытая Стена. Анонимность заданий означала, что никто не мог настучать. И я был готов признать, что, возможно, ради сохранения стены в целости, я иногда выполнял работу для Оскура. Стена была практически бесценной.

Последние фейри выходили во двор, и мои глаза остановились на