— Ты сейчас говоришь, как Скотт, — заметил он и, увидев ее недоумевающее лицо, пояснил: — Он мой партнер по волей­болу и просто король киношных цитат! Без них не может закон­чить ни одной фразы. Конечно, у него все они имеют эротиче­ский подтекст.

— Тоже талант в своем роде.

— Это точно. Я мог бы уговорить его дать представление только для тебя одной.

— Нет, спасибо, я не нуждаюсь в просвещении такого рода.

— Тебе может понравиться.

— Вряд ли.

Пока они перебрасывались словами, Уилл не спускал с нее глаз, заметив, что она еще красивее, чем тогда, на матче. К тому же умна и остроумна, что еще лучше.

Осот, росший возле гнезда, гнулся на ветру, мерный шум прибоя убаюкивал, и Уилл чувствовал себя как в коконе. По все­му пляжу в домах загорались огни.

— Можно тебя спросить?

— Не уверена, что смогу тебе помешать.

— Что произошло между тобой и Блейз?

— Ты о чем? — сухо обронила Ронни.

— Я просто хотел знать, почему ты была в ее компании той ночью.

— А, это...

Ему показалось, что в ее голосе звучат нотки облегчения.

— Собственно говоря, мы встретились в тот день, когда ты пролил на меня газировку. А потом я докончила начатое тобой.

— Шутишь?

— Ничуть. Насколько я поняла, обливание друг друга во­дой — это манера местного приветствия. Что-то вроде «как по­живаешь, рад познакомиться». Откровенно говоря, думаю, что традиционное приветствие лучше, но кто я такая? Так или ина­че, она казалась классной девчонкой, и я все равно никого здесь не знала, так что... пару дней мы держались вместе.

— Она оставалась с тобой вчера ночью? Ронни покачала головой.

— Почему? Не хотела спасать черепашек? Или хотя бы со­ставить тебе компанию?

— Я ничего ей не сказала.

Уилл увидел, что она не склонна откровенничать, и поэтому не стал допытываться.

— Хочешь погулять? — спросил он, показывая на пляж.

— Какую прогулку ты имеешь в виду? Романтическую или просто пройдемся?

— Скорее второе.

— Хороший выбор.

Она захлопала в ладоши.

— Но заранее предупреждаю: далеко я не пойду, если учесть, что волонтеры «Аквариума» не думают о енотах и что яйца по-прежнему беззащитны.

— В «Аквариуме» обеспокоены создавшимся положением. И я точно знаю, что один волонтер помогает охранять яйца прямо сейчас.

— Да, но тогда возникает вопрос: почему?

Они пошли по направлению к пирсу и миновали с дюжину особняков с массивными террасами и лестницами, ведущими к берегу. В одном из домов устраивалась вечеринка. Все огни на третьем этаже были зажжены, несколько пар стояли у перил, лю­буясь залитыми лунным светом волнами.

Они почти не говорили, но по какой-то причине молчание казалось дружелюбным. Ронни держалась на небольшом рассто­янии, чтобы случайно не задеть спутника. Временами она смот­рела под ноги, временами — вперед. Были моменты, когда он, казалось, видел мимолетную улыбку на ее губах, словно она вспо­минала смешной случай, которым еще не поделилась с ним. Иногда девушка останавливалась и подбирала полузасыпанные песком раковины, и он отмечал, как сосредоточенно она их изу­чает, прежде чем отбросить. Правда, некоторые она прятала в карман.

В сущности, он не знал о ней ничего! Она казалась ему за­гадкой. В этом Ронни была полной противоположностью Эшли. Эшли была вполне предсказуемой, он видел ее насквозь и точ­но знал, что получает. Даже если это было не то, что нужно. А вот Ронни оказалась другой. И когда улыбалась своей беззащит­ной неожиданной улыбкой, у него возникало чувство, что она читает его мысли. Почему-то это ему было приятно. И когда они наконец повернули назад к своему маленькому лагерю около черепашьего гнезда, был момент, когда он представил, как в обозримом и не только будущем каждый вечер гуляет с ней по пляжу.

Ронни зашла в дом, чтобы поговорить с отцом, пока Уилл вытаскивал из грузовика свои вещи. Расстелил спальный мешок, расставил все необходимое по другую сторону гнезда. Жаль, что Ронни с ним не будет. Но она сразу предупредила, что отец ни за что не согласится. Не важно. Он все равно рад, что сегодня она будет спать в своей постели.

Уилл лег, устроился поудобнее и подумал, что сегодняш­ний день был началом. Конечно, может произойти все, что угод­но. Но когда она вышла на крыльцо и с улыбкой помахала на прощание, Уилл почувствовал, как внутри что-то дрогнуло при мысли о том, что она тоже может посчитать это началом чего-то хорошего.

— Кто этот парень?

— Никто. Просто приятель. Проваливай.

Пока слова путешествовали по затянутым дымкой лабирин­там его мозга, Уилл пытался вспомнить, где находится. Прищу­рившись на солнце, он вдруг сообразил, что смотрит в мальчи­шеское лицо.

— О, привет, — пробормотал Уилл.

Мальчишка потер нос.

— Что ты здесь делаешь?

— Просыпаюсь.

— Это я вижу. Но что ты здесь делал прошлой ночью? Уилл улыбнулся. Парень держался серьезно, как коронер, что казалось довольно комичным, учитывая его возраст и рост.

— Спал.

— Угу.

Уилл оттолкнулся, сел и заметил, что рядом с мальчишкой стоит Ронни в черной майке и рваных джинсах. Она улыбалась. Так же весело, как вчера.

— Я Уилл. А ты?

Мальчик кивнул в сторону Ронни:

— Я ее сосед по комнате. Мы старые знакомые.

Уилл почесал затылок и ухмыльнулся.

— Понимаю.

Ронни шагнула вперед. Влажные после душа волосы висели тяжелыми прядями.

— Это мой вездесущий братец Джона.

— Вот как? — вежливо ответил Уилл.

— Да... если не считать слова «вездесущий», все так и есть, — вверил Джона.

— Рад это слышать.

Джона продолжал смотреть на него.

— По-моему, я тебя знаю.

— Вряд ли. Иначе я бы вспомнил тебя.

— Нет, знаю, — настаивал Джона, разулыбавшись. — Это ты сказал полицейскому офицеру, что Ронни пошла в «Боуэрс-По­йнт»!

Уилл ошеломленно уставился на мальчишку, но, что-то со­образив, повернулся к Ронни. И с ужасом увидел, как любопыт­ство на ее лице сменилось недоумением и, наконец, понимани­ем, перешедшим в гнев.