По всей видимости, Змодлор очень сильно не хотел встречаться со своей старой противницей, если постарался возобновить чары, уничтоженные Джайной. Не то чтобы Эгвин возражала — она не собиралась ввязываться в новую войну, а скрываться за магической защитой все же лучше, чем просто так торчать на пустынном плоскогорье. Она вдруг подумала, что, если заклинание щита будет вновь разрушено, демон заинтересуется и может лично явиться поглядеть, в чем дело.

А ведь Эгвин давно уже не могла сражаться при помощи волшебства…

После очередной попытки, окончившейся неудачей, Праудмур вытащила из-под плаща полоску вяленого мяса. Старуха невольно кивнула. Кто бы ни был наставником у молоденькой волшебницы, у него хватило ума научить ее осторожности. А вот Скавелл, хоть и мудрейший архимаг, всегда забывал о мелочах. Только в третий раз потеряв сознание от истощения во время очередной погони за демоном, Эгвин догадалась брать с собой запас пищи, отправляясь на магические битвы.

Девушка, устав безрезультатно сражаться со щитом, обернулась.

— Может быть, нам стоит объединить усилия… — нерешительно проговорила она. — Вместе мы могли бы…

— А вот это вряд ли… — ответила Эгвин с горьким смешком, — Если я добавлю свои усилия к твоим, ничего не изменится. Мои магические способности давно… как бы это сказать… Усохли они…

Возможно, слово не совсем из этой области, но смысл сказанного оно отражало в совершенстве, отвечая на невысказанный вопрос Джайны.

— Жаль, что никто снаружи не может послужить проводником.

— Каким еще проводником?

Эгвин решила, что слишком рано похвалила учителя Праудмур.

— Тебе разве не знакомо заклинание проникновения, придуманное Мейтром?

— Большинство свитков Мейтра погибли лет десять назад, — покачала головой Джайна. — Те, что уцелели, я читала и выучила наизусть. Но там не было ничего о проводниках.

— Жаль… — тихо произнесла Эгвин.

Она начала утомляться. Разве ей есть дело до всего этого? Защитное заклинание восстановлено, она здесь в безопасности, отрезанная от бед и забот внешнего мира. Что еще надо? Ей всегда хотелось прожить остаток дней вдали от человечества, которому причинила столько горя.

— А почему вы потеряли силу?

Старуха вздохнула. Она ожидала подобного вопроса. Что ж… Наверное, Праудмур должна услышать ее историю целиком. Ну или во всяком случае, лучше узнать ее со слов самой Эгвин.

25 лет назад…

В последние годы обиталищем Медиву служила башня Каражан в Красногорье — цепи обрывистых холмов, изобилующих утесами и расщелинами. Заросшая вереском и репейником вершина скалы, на которой возвышалась крепость, выглядела точь-в-точь как человеческий череп. Исчезли ранее покрывавшие склоны вековые деревья эльфийского леса — они засохли и погибли, когда здесь обосновался Медив.

Как ни печально, но вид выбеленного ветрами черепа казался тут вполне уместным. Эгвин пришла пешком, не желая, чтобы сын догадался раньше времени о ее присутствии.

Хранители Тирисфаля погибли. Бесчисленные орочьи кланы наводнили Азерот. Война повергла в кровавую смуту весь континент. А кто виноват? Ее сын, плоть от плоти и кровь от крови.

Эгвин не понимала, как такое могло произойти. Она родила Медива, чтобы он продолжил ее труд, а он вместо того уничтожал его плоды.

Поблизости от ворот она почувствовала сына. Кроме него в замке находились служанка и повар, которые мирно спали в своих комнатах. А еще она ощущала сущность врага, побежденного много веков тому назад, но хитростью завладевшего душой ее отпрыска.

Уже не таясь, Эгвин произнесла заклинание, направив сильнейший поток воздуха на дубовые ворота, отчего те разлетелись в щепки.

За воротами стоял Медив.

От нее он унаследовал высокий рост и цвет глаз, а от Найласа Арана — широкие плечи и тонко очерченный нос. Подернутые сединой волосы чародей собирал в хвост. Ветер трепал коричневый плащ за его плечами, шевелил ровно подрезанную бороду.

Но, глядя на него, Эгвин видела не сына, а лишь поселившегося в его теле Саргераса.

— Как так вышло? — выкрикнула она. — Я же тебя уничтожила!

— Мама, неужели ты настолько глупа?! — Медив разразился демоническим смехом, — Ты в самом деле веришь, что простой девчонке по силам уничтожить великого Саргераса? Он использовал тебя! Использовал, чтобы подобраться ко мне. Он скрывался внутри тебя, а потом, когда ты мастерски совратила моего отца, перебрался в твой плод. С мига зачатия он был моим спутником, учителем, другом. Отцом, которого ты меня лишила.

Разум отказывался верить его жестоким словам. Как она могла быть столь слепа, что не поняла очевидного?

— Ты убил Хранителей!

— Ты сама всегда называла их дураками.

— Может быть… Но разве они заслужили такую участь?

— Конечно! А как иначе? Ты, мама, не слишком-то заботилась обо мне. Ну да! Обязанности Хранителя требуют полной отдачи. Когда уж тут растить сына, которого ты родила лишь для того, чтобы сделать своим преемником? Но в один из редких дней, когда ты вспоминала о моем существовании, я услыхал, что все Хранители — полные дураки. А Саргерас поведал мне, какая судьба ждет всех дураков. Видишь, мама, я прилежный ученик!

— Довольно уловок, Саргерас! — холодно произнесла Эгвин. — Прекрати говорить голосом моего сына.

— Да что ты, девчонка, понимаешь! — расхохотался Медив, — Я — это твой сын!

Он воздел руки к затянутому тучами небу.

— И твоя смерть!

Разразившуюся битву Эгвин помнила с трудом. Уж очень внезапно она началась и чересчур стремительно развивалась. С каждым новым заклинанием Медива, а точнее Саргераса, ей становилось труднее и труднее их отражать. А он отбивал ее магию с легкостью.

Наконец ослабевшая от потери крови, теряющая последние силы Эгвин рухнула на каменные плиты замкового двора. Над ней воздвигся смеющийся сын.

— Ты кажешься разочарованной, мама. Улыбнись! Я такой, каким ты меня создала. Ты же хотела перехитрить Совет? Тебе удалось. С того самого мига, как ты уничтожила телесную оболочку Саргераса и приютила его внутри себя, ты служила исполнению его воли. Что ж, ты выполнила свое предназначение целиком и полностью. — Он мерзко ухмыльнулся, — Еще одна соринка в глазу Совета, да?

Волшебница похолодела. Эта мысль посещала ее еще до зачатия, и она никогда не высказывала ее вслух, тем более при Медиве. Она и впрямь уделяла сыну мало времени. Для его же пользы, как ей тогда казалось. Если бы враги узнали, что будущий Хранитель в Штормграде живет, его жизнь повисла бы на волоске. Эгвин открыла Медиву тайну его рождения, лишь когда он достаточно повзрослел.

Всякое желание сопротивляться оставило волшебницу. Как жить в этом мире после того, что она с ним сотворила? Столько веков самоотверженного служения обязанностям Хранителя, а демоны с легкостью ее перехитрили.