Из леса на меня смотрела другая женщина — глазами, полными крови.

— Как?

— Найди его...

— Найти кого? Билли?

Пальцы на плече сжались плотнее.

— Да...

— Но я не могу отвечать за него.

— Ты в ответе за них всех...

В блекнущем с рассветом лунном свете тени снова зашевелились. Они парили, не касаясь ногами земли. Я был в ответе за них всех.

Потом давление на мое плечо ослабло, и я почувствовал, что она уходит. Раздался странный звук: тень с лицом Риты Фэррис исчезла за деревьями. В последний раз что-то красное мелькнуло между веток, и до меня донесся детский смех.

И вдруг я увидел кое-кого еще: маленькая девочка с длинными светлыми волосами, обернувшись через плечо, смотрела на меня с любовью. А затем и она побежала в темноту за своим маленьким приятелем.

Я проснулся в ярко освещенной утренним светом комнате: зимнее солнце пробилось сквозь занавески. Голова страшно болела, челюсть опухла, от озноба зуб на зуб не попадал, и все тело трясло. Я сел, но голова заболела еще сильнее. Вспомнился сон прошедшей ночи. Если это действительно был сон...

В своей постели я обнаружил прошлогодние листья, а ноги были испачканы в земле.

У меня имелись какие-то гомеопатические средства, которые мне рекомендовал Луис; я запил их стаканом воды и стал ждать, когда согреется вода в душе. Такой ерунды, как болеутоляющие средства, я раньше никогда не принимал. Радовало только то, что меня теперь никто не видит.

Сделав себе чашечку кофе, я ждал, пока она медленно остывала на кухонном столе... Почему я не выбрал в жизни занятие поспокойнее: садоводство, например, или ловлю омаров?

Выпив кофе и немного придя в себя, я позвонил Эллису Ховарду в офис. Понятно, что и в отсутствие своих подчиненных Эллис не переставал думать об этом деле. Через некоторое время он подошел к телефону. Возможно, он как раз мучался над вопросом о причастности Биггса.

— Ты рано встаешь, — были первые слова Эллиса, взявшего трубку.

Я слышал, как он вздохнул и уселся на скрипнувший под ним стул.

— Тоже могу сказать и о тебе. Думаю, ты спал не крепче и не дольше моего.

— Да. Словно в постель насыпали толченого стекла. Ты в курсе, что вчера в городе появился Тони Сэлли?

— Плохие новости разносятся быстро. «Особенно если они принимают вид электрошока, которым тычут тебе в челюсть», — подумал я.

— А с утра его уже как ветром сдуло.

— Жаль! Я-то думал, что он, как приедет, сразу откроет здесь цветочную лавку.

На другом конце провода трубку аккуратно прикрыли ладонью: кому-то отдавались какие-то распоряжения, слышалось шуршание бумаг.

— Что ты хочешь, Берд?

— Хотел узнать, есть ли какие-либо сдвиги в деле Риты Фэррис и Билли Перде. Или в деле того сыщика инкогнито.

Эллис грустно хмыкнул:

— По первым двум — никаких сдвигов, но по третьему есть нечто интересное. Его машина зарегистрирована на имя некоего Лео Восса, адвоката из Бостона. — Он сделал паузу.

Я немного помолчал, пока до меня не дошло, что инициативным лицом разговора был я.

— Ну и? — выговорил я наконец.

— И... Лео Восс умер в начале этой недели.

— Черт! Умерший адвокат. Дело запутывается еще больше.

— Мы не теряем надежды, — сказал Эллис.

— Он сам упал, или его подтолкнули?

— Интересный вопрос. Его секретарша нашла его мертвым и позвонила в полицию. Он, как полагалось, сидел за своим рабочим столом в рубашке с галстуком, перед ним стояла открытая бутылка воды. С первого взгляда — обычный сердечный приступ. Секретарша сообщила, что в последние два дня он плохо себя чувствовал. Думал, что у него грипп. Но криминальная экспертиза зафиксировала разложение нервных окончаний в конечностях. У него еще начали выпадать волосы, возможно, тоже в течение последних двух дней. Тест, которому подвергли образец волос показал наличие в них талия. Знаешь, что такое талий?

— Ага. Мой дедушка пользовался им для борьбы с крысами, пока его продажу не запретили...

Талий, насколько мне было известно, металл, похожий на ртуть, только еще более ядовитый. Его соли растворимы в воде и практически безвкусны, при приеме внутрь дают симптомы, похожие на признаки гриппа, менингита или энцефалита. Смертельная доза сульфата талия составляет около восьмисот миллиграммов и убивает в течение двадцати четырех — сорока часов.

— ...А чем именно занимался Лео Восс? — решил уточнить я.

— Все вполне чисто. Хотя, возможно, он что-то и скрывал. У него дом в Бэкон-Хилле, дача в Виниярде, немного денег в банке. Ему, видимо, некому покупать шубы...

«Дорин, — подумал я. — Вот если бы Эллис мог себе это позволить, он разослал бы ее фотографии во все местные церкви в качестве предупреждения тем, кто собирается жениться».

— ...Они все еще проверяют его, но, похоже, он абсолютно чист, — заключил Эллис.

— А может, и нет.

— Какой ранний цинизм! А у меня ведь есть кое-что и на тебя. Я слышал, ты разговаривал с Виллефордом.

— Точно. А в чем проблема?

— Проблемы могут возникнуть. Он исчез, и я прошелся по местам, где его видели в последний раз. Обнаружил, что ты и там уже побывал. Испытал неприятные ощущения, чего мне и дома хватает.

Моя рука крепче сжала трубку.

— В последний раз я видел его за кружкой пива в «Трактире моряка».

— Не всю же жизнь он там сидел. Так и пиво может выдохнуться. Он намекал, что куда-то собирается нагрянуть?

— Нет.

Я вспомнил, как живо интересовался Виллефордом Тони Сэлли, и во рту у меня пересохло.

— О чем вы с ним говорили?

Я помолчал, прежде чем ответить.

— Он работал на Билли Перде. Искал его настоящих родителей.

— Вот как?

— Да.

— Успешно?

— Вряд ли.

Эллис сделал паузу. Затем проговорил отчетливо и с нажимом:

— Не скрывай от меня ничего, Берд. Я этого не люблю.

— Я и не скрываю.

Это не было ни ложью, ни правдой. Я ждал, пока Эллис еще о чем-либо спросит, но он оставил эту тему.

— Поберегись, Берд, — только и сказал он. И повесил трубку.

Я едва успел убрать со стола и обуться, как услышал, что к дому подъехала машина. Через щель в занавесках убедился, что это золотистый «меркурий». Он припарковался у моего дома. Я взял свой «смит-вессон», завернул его в полотенце и вышел на крыльцо. Ослепленный светом морозного солнечного утра, я услышал хорошо знакомый голос: