– Может, и я. Кто его знает, все относительно.

Руфус открутил крышку у бутылки.

– Лучше спросить у моего приятеля Джонни.

– Джонни?

– Джонни Уокера. Он, черт его побери, весельчак и оптимист, хотя иногда бывает страшным занудой.

Руфус приложился к бутылке. Сделал глоток и протянул бутылку Ванессе.

– Не хочешь проложить прокладочку?

– Нет, спасибо. Иду в тренажерный зал. Я, кстати, больше не полицейская. Во всяком случае, на данный момент.

Руфус посмотрел на нее с удивлением.

– Как так?

– Меня отстранили.

– Да ну, все равно ты коп.

– Все относительно, со мной тоже, – сказала Ванесса.

– Если я проживу один день без Джонни, Джима или моего доброго приятеля «Капитана Моргана», я что, перестану быть алкашом?

– Не перестанешь.

– Ну вот.

– Спасибо, Руфус.

– Не за что, шериф. А что это у тебя в руке? – спросил он, указывая на удостоверение, которое Ванесса все еще сжимала в руке. Она показала ему карточку, и Руфус от удивления открыл рот.

– Кэрол Спенсер. Так звали принцессу Диану. Славненько. И возраст тридцать восемь лет. Это вряд ли законно. А? – посмеиваясь, произнес он и отдал ей карточку.

Она уже собралась уходить, когда зазвонил телефон. Юнас. Опять. Она приложила телефон к уху.

– Алло?

– Слушай, я забыл тебе сказать. Посмотри одну картинку, которую я только что тебе переслал.

Телефон пикнул.

– Ок. Подожди немного.

Она подключила наушники и, держа телефон перед собой, посмотрела на экран. Сразу же узнала Йозефа Булаха и Микаэля Столя. На фото был еще третий персонаж, сидевший ближе всего к камере.

– Ты не знаешь, что это за тип, с которым они разговаривают?

Парню на вид было лет тридцать. У него были темные, коротко постриженные волосы и четко очерченные скулы. Мускулистые руки сплошь покрыты татуировками.

– Хорош. Но нет, я не знаю, кто это. Где это снято?

– В ресторане «Бенисио», на Нюбругатан. Один полицейский, вне службы, сидел там с семейством, узнал Булача и Столя и сделал несколько снимков со своего места.

Ванесса стояла возле входа на станцию метро «Родхюсет». Одинокий охранник стоянки в желтой жилетке бродил между припаркованных машин и проверял наличие разрешений на парковку. Мимо, торопливо здороваясь, прошло несколько коллег. Они спешили домой к своим семьям, к сериалам, к выплатам по кредитам, к семейным ужинам и родительским собраниям.

Ванессе всегда нравилось быть в одиночестве. Во всяком случае, ей так казалось, и она убеждала в этом окружающих. Возможно, она предчувствовала, что так и будет. Часто случалось, что когда Сванте не было дома вечером, она брала с собой рабочие материалы или какую-нибудь книгу и шла ужинать в паб «МакЛаренс».

Ей нравится одиночество, но почему она тогда стремится быть среди людей, видеть их, слышать их голоса, наблюдать за их поведением? Наташа появилась на эскалаторе и, увидев Ванессу, сразу направилась к ней. На ней была легкая поношенная куртка.

– Тебе не холодно? – спросила Ванесса, обнимая ее.

– Немножко, но ничего страшного.

– Больше проблем не было?

– Нет.

Ванесса улыбнулась.

– Отлично. Я предлагаю прогуляться и показать тебе Стокгольм, а когда проголодаемся, перекусим бургером.

– Я люблю бургеры.

Ванесса показала на огромное здание, перед которым они стояли.

– Это полицейское управление, или «Дом полиции».

Наташа с любопытством разглядывала здание.

– Ты здесь работаешь?

– Нет. Моя группа сидит вон там, в старом здании.

Две женщины, проходя мимо, поздоровались с Ванессой.

– Они тоже полицейские? – спросила Наташа.

– Да, – ответила Ванесса и откашлялась. – Примерно четверть всех сотрудников полиции в Швеции – женщины. Но так было не всегда. Первые женщины-полицейские начали патрулировать улицы Стокгольма только в 1958 году. Поначалу нам не позволяли выполнять ту же работу, что и мужчинам. Например, нам разрешалось носить только дубинки вместо сабель. Ну, ты понимаешь. Это было другое время.

Она посмотрела на девочку, проверяя, понимает ли та, о чем идет речь.

– Кем бы ты хотела быть?

– Я хочу работать в полиции, как ты, – ответила Наташа смущенно.

– Хорошо, – сказала Ванесса. – Нам нужны хорошие полицейские.

Они свернули налево напротив Ратуши и пошли по улице Шеелегатан. Перед ними вырос отель «Амарантен». Они дошли до светофора и перешли улицу Флеминггатан.

– Ты давно в Швеции? – спросила Ванесса.

– Скоро будет два года.

– Тебе нравится здесь?

Наташа улыбнулась. Автоматически, не думая, перешла со шведского на английский.

– Здесь прекрасно, я даже мечтать не могла о такой жизни. В Сирии я бы безвылазно сидела в квартире, а выходя на улицу за продуктами, каждый раз рисковала бы жизнью. Кругом война, стрельба, убитые, бомбы.

Она замолчала. Мельком посмотрела в сторону железнодорожных путей. Ванесса не знала, что сказать.

– Знаешь, что я еще думала? Как несправедливо. Так случилось, что я родилась там, где идет война. Каждую минуту, каждый час я ощущала, что у меня крадут по кусочкам мою жизнь. Я ощущала это всем телом. Мне становилось так плохо… я злилась, зверела от злости. В это время я могла бы ходить в школу, обнимать родных, встречаться с друзьями. Кто дал им право воевать? Кто дал им право лишать нас, простых людей, мирной жизни?

– Чем ты занималась, пока сидела дома? – спросила Ванесса.

Наташа пожала плечами и провела рукой по перилам моста, по которому они шли.

– Когда включали электричество, можно было смотреть сериалы на dvd-дисках. «Одинокие сердца» и «Друзей». Я смотрела их по многу раз. Это помогало. Сериалы были как бы другим миром, в который я ненадолго попадала. Как в научно-фантастическом фильме, который рассказывает о той жизни, которая когда-то была у нас. Это странно, правда?

– Ничуть. А ты с тех пор не пересматривала какую-нибудь серию?

Наташа засмеялась и покачала головой.

– Вот это было бы странно. Как читать старый дневник, рассказывающий о страшном и тяжелом времени.

– Я тебя понимаю, – сказала Ванесса. – Я не могу слушать «Битлз». Когда я была маленькой, лет двух, мы какое-то время жили в Лондоне. Когда я засыпала, мои родители уходили потанцевать и оставляли меня одну. Чтобы мне не было грустно, они включали магнитофон, играла музыка…