— Вы умеете обращаться с солью, не так ли? — сказал он нейтральным голосом, делая глоток кофе, но она чувствовала, что он не злится. Разумеется, кофе из кухни не сдобрен грязью, и если он нальет следующую чашку здесь, возможно, станет менее жизнерадостным.

— Расплата.

— Я так и думал.

Больше он ничего не сказал, и, подождав немного, она пожала плечами:

— Это все, что вы хотели сказать?

Он оглянулся с таким видом, будто собирался уплыть в страну грез и был удивлен тем, что она по-прежнему здесь.

— Не стойте как вкопанная. Выходите и садитесь.

Лишь мысль об этом придавала ей ощущение, будто ей предстоит атаковать стену.

— Я не могу.

Это вызвало у него легкую улыбку — он и забыл, что она все еще привязана к дому. Он не сказал ни единого слова, но невидимая стена исчезла тотчас же.

— Дерьмо, — сказала она, делая шаг наружу и направляясь к креслу.

— Что?

— Вы ничего не сказали, только подумали. Я надеялась, что вам нужно произносить команды вслух, чтобы я их слышала, и лишь тогда они вступают в силу.

— Простите. Но мне достаточно лишь подумать. Вчера днем у меня был великий соблазн приказать нескольким людям прыгнуть в реку, но я сдержался.

— Вы самый святой из мужчин, — сухо ответила она, и он усмехнулся в ответ:

— Я имел дело с корреспондентами, так что, учитывая всю степень искушения, думаю, вы правы.

С корреспондентами? Неудивительно, что он отказался взять ее с собой.

— Я звонил вам вечером. Хотел предупредить, что не смогу выбраться допоздна, но вы не брали трубку.

— С какой стати? Я вам не секретарша.

— Звонил-то я вам.

— Но я ведь не знала.

— Я оставил вам сообщение.

— Я его не слышала.

Автоответчик стоял в кухне, а она находилась в спальне во время второго звонка — должно быть, это как раз звонил он.

— Потому что вы не потрудились его проиграть.

Теперь он казался раздраженным.

— С какой стати? Я не…

— …Не моя секретарша. Я знаю. Вы заноза в заднице, это вам известно?

— Стараюсь ею быть, — ответила она, улыбнувшись ему, а вернее, оскалив зубы без малейшего намека на веселье.

Он что-то проворчал и некоторое время прихлебывал кофе. Лорна устроилась с ногами в кресле и стала смотреть вдаль, на горы и широкие долины, наслаждаясь возможностью находиться снаружи после целого дня заточения в доме. Утро было достаточно прохладным, чтобы пожелать надеть носки, но недостаточно прохладным для того, чтобы вернуться в дом.

— Не хотите сегодня поехать со мной? — наконец спросил он, откровенно нехотя.

— Смотря куда? Чем будете заниматься?

— Наблюдать за уборкой, общаться со страховыми агентами, и, кроме того, я до сих пор не знаю, почему два детектива задавали вопросы непосредственно после пожара, и я задам этот вопрос непосредственно им.

— Звучит забавно.

— Я рад, что кто-то так думает, — ухмыльнулся он. — Одевайтесь. Позавтракаем в кафе. По какой-то причине я перестал доверять здешней еде.

Вторник, утро, 7.30

Человек, скрывавшийся за кустарником, появился там еще до рассвета, сменив на посту неудачника, которому пришлось торчать здесь всю ночь. Увидев, что дверь гаража ползет кверху, он схватился за бинокль, висевший у него на шее, и направил его на дом. Красные тормозные огни тлели в сумраке гаража, затем из него начал выезжать гладенький «ягуар».

Он поднял рацию и включил микрофон:

— Выезжает.

— Он один?

— Трудно сказать… Нет, женщина с ним.

— Десять-четыре. Готов принять.

Сделав свое дело, он опустил бинокль, пока бликование линз не выдало его укрытия. Пока он мог расслабиться. Следить за Рэйнтри не его работа.

— Маршал уже сказал вам, как начался пожар? — спросила Лорна, пока они ехали по крутой, извилистой дороге. Воздух был чистым, а небо безупречным в своей синеве. Тени, отбрасываемые утренним солнцем, жестко очерчивали каждый куст, каждый пригорок.

— Только что начался он в районе помещения для утилизации отходов.

Она поправила ремень безопасности так, чтобы нейлон не натирал ей шею.

— Так позовите одного из своих провидцев, чтобы прочел мысли маршала.

Дантэ рассмеялся:

— Похоже, вы думаете, что нас очень много. Что у меня армия колдунов, которых я мог бы призвать.

— А это не так?

— Они рассеяны по миру. Здесь, в Рино, их всего девять, включая меня. И никто из них не является телепатом.

— То есть вы не можете позвонить вашему самому сильному телепату, назвать ему…

— Ей.

— …Ей имя пожарного маршала, чтобы она выполнила поручение из любой точки земли?

— Телепат моя сестра Мерси, и она смогла бы это сделать, если бы уже была знакома с маршалом. Встреться она с ним лично хотя бы раз — сумела бы. Но чтение мыслей в холодную, на расстоянии двадцати пяти тысяч миль?.. С незнакомого?.. Не сработает.

— Думаю, это хорошо. Ну, до тех пор, пока вам не понадобились мысли человека, находящегося в нескольких тысячах миль от вас. Полагаю, это значит, что чтение мыслей не входит в число ваших талантов?

Она надеялась, что нет. Потому что если он прочел ее мысли этим утром…

— Я могу телепатически общаться с Гидеоном и Мерси, если мы, заранее договорившись, приспускаем свои щиты. И все же мы чувствуем себя увереннее, когда они подняты. Мерси была любопытным ребенком. Потом, когда она выросла, хотела убедиться, что мы не влезем к ней в голову без предупреждения, а потому стала возводить собственную защиту.

— Что подвластно вам всем? Помимо игры с огнем и контроля над разумом.

— Языки. Я понимаю любой язык, который слышу, стоит мне лишь оказаться в стране, где его используют. Это называется ксеноглоссия. Мой дар сопереживания на среднем уровне. Еще забавно — умею зажигать холодный огонь. Его обычно называют ведьминым огнем.

— Готова поспорить, он удобен, если вырубают электричество.

— Приходилось пользоваться, — кивнул он с улыбкой. — А смешнее было в детстве, когда мама заставляла меня выключать свет и ложиться спать.

Разговоры о домашней жизни казались ей до того чуждыми, словно он был пришельцем с Марса, и она даже ощутила некоторую неловкость. А потому решила сменить тему и спросила:

— Что-нибудь еще?