Виктория давно смирилась с тем фактом, что мать властная женщина. Не просто властная, но склонная заискивать перед вышестоящими (относительно небольшой группой людей) и высокомерная с представителями низших классов. Мать хотела для нее того же, чего хотели большинство матерей для своих дочерей: удачного брака. И потому на пятом сезоне пребывания Виктории на брачном рынке маркиза поклялась, что он станет последним. Либо Виктория выйдет замуж, либо маркиза умрет от усилий, разумеется, образно, хотя порой Виктория сомневалась, что это всего лишь метафора.

— …и я не понимаю, что случилось с лордом Радерфордом. Прошло три недели с его последнего визита, — заметила мать, даже не пытаясь скрыть недовольную гримасу, отразившуюся на полном лице.

Это был его первый и последний визит, мысленно возразила Виктория.

Леди Корнуолл поерзала на сиденье, ткнув ее в бок мясистым локтем.

Виктория охнула и поспешно огляделась, опасаясь, что возглас привлек внимание публики, собравшейся в театре. К ее облегчению, сидевшие поблизости были увлечены собственными разговорами, болтая и сплетничая во время антракта.

Маркиза бросила на нее недоуменный взгляд, словно спрашивая: «Что это с тобой?» Виктория промолчала, снова переключив внимание на затемненную сцену. Уж лучше это, чем начать препираться с матерью.

— Я уже говорила тебе и снова скажу. Я не допущу, чтобы ты отказала следующему жениху. Вот к чему привела снисходительность твоего отца. Он избаловал тебя. Но что он будет делать, когда ты увянешь и не станет красоты, способной привлечь приличного мужа? Я умру от стыда. — Маркиза говорила, понизив голос и склонившись так близко, что ее рот находился лишь в паре дюймов от уха дочери.

Виктория даже не моргнула. Привыкшая к уколам и язвительным замечаниям матери, она смотрела перед собой, сожалея, что не может оказаться в другом месте и в другой компании, и отчаянно желая быть рядом с Радерфордом этим вечером.

Гул голосов, донесшийся со стороны прохода между рядами, отвлек их от разговора. Леди Корнуолл вытянула шею в попытке разглядеть, что вызвало такой переполох, и Виктория повернула голову, разделяя ее любопытство.

Дамы в задних рядах перешептывались и хихикали, как школьницы. Только мужчина мог вызвать подобное оживление. Причем мужчина, пользующийся популярностью или весьма известный.

Виктория не слишком удивилась, увидев высокую белокурую фигуру лорда Армстронга, который появился в толпе зрителей, пробиравшихся к своим местам. Он выглядел даже слишком красивым в черном костюме, оттенявшем темное золото его волос. Виктория сразу узнала его спутницу, хотя и не могла вспомнить, как ее зовут. Кажется, Камилла.

— Это не Камилла Фоксуорт под руку с лордом Армстронгом?! — воскликнула мать таким тоном, словно наступил конец света. — Трудно представить себе более невзрачную девицу. Как, скажите на милость, ей удалось отхватить такого мужчину?

Ах да, старшая сестра Фоксуорта.

— Не думаю, что они помолвлены или что он ухаживает за ней, мама, — прошептала Виктория, провожая глазами пару, направлявшуюся к своим местам.

Леди Корнуолл шокированно ахнула, округлив карие глаза.

— Ты хочешь сказать…

Глаза Виктории раздраженно блеснули, но ее мать слишком увлеклась своими поспешными выводами, чтобы заметить это.

— Мисс Фоксуорт — старшая сестра офицера королевского флота. Он сейчас за границей, и лорд Армстронг старается вывозить ее в свет, чтобы она не чувствовала себя одиноко, сидя дома. Очевидно, они с братом очень близки, и она тяжело переносит разлуку. — Все это Виктория узнала от Джеймса в прошлом году.

Маркиза фыркнула.

— Едва ли на свете найдется женщина, которая не попыталась бы извлечь пользу из этой ситуации.

Виктория подавила соблазн сказать матери, что не все разделяют ее убеждение.

— Лорд Фредерик попросил твоей руки.

Ошарашенная, Виктория резко повернулась к матери.

Неужели та не могла найти более подходящего места, чтобы сообщить нечто столь важное? Впрочем, она знала мать. Маркиза все рассчитала. Вряд ли она может устроить сцену в публичном месте.

— Я отказывала ему в течение двух последних сезонов. И не выйду за него, мама. Он настолько стар, что годится мне в отцы.

— Виктория, тише, пожалуйста. Мы поговорим об этом позже. Но вынуждена напомнить, что у тебя больше нет решающего голоса в этом вопросе, и я больше не позволю твоему отцу вмешиваться. — Карие глаза маркизы предостерегающе блеснули, прежде чем она отвернулась.

Виктория уставилась на сцену, сжав губы в мятежную линию. Она скорее выйдет замуж за лорда Кроули, повесу и охотника за приданым, чем за лорда Фредерика. Он слишком стар для нее, пусть даже в высшем обществе считается приемлемым, чтобы мужчины женились на женщинах, которые годятся им в дочери. Но хуже возраста были его внешность, тщедушная фигура и бледная кожа. Одна мысль о том, что она окажется с ним в постели, показалась более отвратительной, чем маринованные куриные лапы.

Нет, что бы ни говорила мать, она не выйдет за него. Если требуется, чтобы она вышла замуж за джентльмена с титулом и деньгами, так и будет. Она приложила достаточно усилий, чтобы обеспечить это. И теперь ей необходимо только подходящее время и место, чтобы сообщить об этом ее будущему суженому.

Воздух в гостиной пропитался благоуханием букетов роз, сирени и лилий, заполнявших ее после каждого приема, вечеринки или бала.

Через неделю после ужасного эпизода с миссис Лорел и Джеймсом Мисси, одетая в свое самое модное платье — с узким лифом и плиссированной юбкой, отделанное кружевами и вышивкой, — спустилась, чтобы принять своего последнего посетителя, лорда Гренвилла.

Когда она вошла, ее мать, очаровательная в своем рубиновом платье с вырезом в форме сердечка и пышными рукавами, сидела на диване, непринужденно беседуя с гостем.

— А вот и Миллисент, — произнесла она, грациозно поднявшись на ноги.

— Добрый день, лорд Гренвилл.

Он поспешно встал.

— О, мисс Армстронг, вы, как всегда, прелестны. — У него был приятный голос, низкий и благозвучный. Очень мужественный.

Когда он склонился над рукой Мисси, мать бросила на нее выразительный взгляд, как бы говоря: «Не только красив, но и обаятелен».

И действительно, граф обладал всем этим в избытке. Облаченный в оливково-зеленый сюртук, облегающий широкие плечи, и желтовато-коричневые брюки, подчеркивающие длину ног, он производил сильное впечатление.

Однако этот поцелуй не вызвал и десятой доли восторга, который охватывал Мисси, стоило Джеймсу только посмотреть на нее. Ее пульс не участился, дыхание не перехватило. От него не исходил аромат сандалового дерева и мужской туалетной воды, такой чувственной, что одно воспоминание о ней отзывалось пульсацией в местах, которые она трогала лишь однажды под покровом темноты. В ту ночь, после того как она впервые поцеловала Джеймса.