Аарон подбежал к брату.

— Что ты собираешься делать, Моисей?

— Займи свое место рядом со мной.

Не глядя на него, Моисей следил за непокорными израильтянами. Аарону был знаком этот взгляд, и его бросило в дрожь. Он увидел в толпе своих сыновей и родственников. Ему стало страшно за их жизни.

— Давайте! Поторопитесь! Вставайте рядом с Моисеем!

Подбежали его сыновья, потом дяди, двоюродные братья с женами и детьми. — Быстрее! — А вдруг сейчас сойдет огонь с горы?

Елиезер и Гирсам подбежали к отцу и встали рядом с ним. Пришел даже смутьян Корей. Присоединились все левиты. Иисус Навин из племени Ефрема с грозным выражением лица стоял бок о бок со своим учителем. Многие родственники Моисея и Аарона продолжали игнорировать приказ вождя.

Моисей поднял посох и обратился к левитам:

— Вот, что говорит Господь, Бог Израилев: «Обнажите мечи ваши! Пройдите из одного конца стана в другой и убивайте даже своих братьев, друзей и соседей»!

Иисус Навин вынул меч из ножен. Стоя в жуткой тишине, Аарон смотрел, как тот отсек голову мужчине, насмехавшемуся над Моисеем. Фонтаном брызнула кровь, и безжизненное тело рухнуло наземь.

Аарону стало не по себе.

— Моисей! Я виноват больше, чем этот несчастный народ! Это моя вина, что они были словно овцы без пастыря…

— Ты стоишь рядом со мной.

— Пусть грех будет на мне.

— Это решать Господу!

— Может, они не расслышали из-за шума, — вопли умирающих терзали его сердце. — Смилуйся! Как я могу убивать их, когда они страдают из-за моей слабости?

— Они отвергли свой шанс на спасение!

— Поговори с ними еще раз, Моисей. Кричи громче!

Лицо Моисея помрачнело.

— Замолчи! Они научатся — как и ты научишься — быть внимательными к словам Господа.

«Повинуйся или умри».

Иисус и другие сторонники Моисея двигались сквозь толпу. Красный от ярости, выкрикивая богохульства, какой-то мужчина бежал прямо на Моисея.

— Нет! — Аарон обнажил меч и заколол его. Гнев, больше, чем когда-либо раньше, наполнил Аарона.

Овцы, за которыми он должен был присматривать, превратились в изрыгающих непристойности волков. Кто-то в пьяном угаре проклинал гору Господню, и Аарон навсегда заставил его замолчать. Запах крови и смерти ударил ему в нос. Сердце гулко застучало. Кто-то стал истерически хохотать. Аарон замахнулся и снес мечом его голову.

Стан наполнили крики ужаса. Женщины и дети в ужасе разбегались кто куда. Мужчины делали свой выбор, вставая на чью-либо сторону. Те, кто восставали, падали на землю. Вместе с левитами Аарон шел по стану, убивая всякого, кто бунтовал против Господа. Взывающих к Божьей милости и ничком лежащих на земле он оставлял в живых.

Битва закончилась быстро.

Наступила тишина.

В ушах Аарона раздавались лишь стоны и глухие удары собственного сердца. Он стоял среди мертвых, его хитон был запятнан кровью. Словно в тумане, он огляделся по сторонам, сердце билось все ровнее. Его охватила боль и почти невыносимое чувство вины.

«О, Господь, почему я все еще жив? Я виноват так же, как и любой из них. Даже больше».

Он окинул взглядом место бойни и бессильно опустил руки.

«Этим людям нужен был сильный пастырь, а я подвел их. Я согрешил перед Тобой. Я не заслуживаю Твоей милости. Я вообще ничего не заслуживаю».

Его окровавленный меч висел на боку. Грудь сдавила тяжесть.

«Почему Ты пощадил меня?»

Плача, Аарон пал на колени.

До самой ночи люди из каждого племени выносили за стан убитых и хоронили.

Никто не подошел к Аарону, который сидел на земле и рыдал, посыпая голову пылью.

* * *

Аарон вошел в шатер. Мариам, склонившись у ложа Надава, протирала мокрым полотенцем его мертвенно-бледное лицо. Авиуда рвало. Мариам взглянула на него.

— Сколько?

Он не увидел обвинения во взгляде сестры.

— Больше трех тысяч.

Из-за дрожи в коленях Аарон был уже не в силах держаться на ногах. Он грузно сел, его меч упал рядом. Моисей похвалил левитов: за сделанное сегодня они отделены для Господа. Они сражались и убивали даже собственных сыновей и братьев, и за это получили благословение, так как выбрали не своих заблудших родственников, а Господа, Бога Израиля.

Аарон бросил взгляд на своих старших сыновей и едва не заплакал. Если бы Елеазар и Ифамар не нашли их и не привели в шатер до того, как Моисей вернулся в стан, они были бы мертвы. Их нашли вовремя. Потом Надав и Авиуд вышли и сражались вместе с ним, вино горячило и разжигало их смелость. Протрезвев, они осознали, где могли бы оказаться, если бы младшие братья не вытащили их из разгульной оргии. Аарон смотрел на сыновей. Чем они отличались от убитых? Чем он отличался? По крайней мере, им тоже было стыдно. Они не могли поднять на него глаза.

На следующее утро Моисей собрал свой народ.

— Вы совершили ужасный грех, но я вернусь на гору к Господу. Может быть, мне удастся упросить Его простить вас.

Удрученный, Аарон стоял в первых рядах, за ним его сыновья и старейшины. Даже не посмотрев в его сторону, брат направился на гору Господню. С Иисусом Навином.

В те несколько часов, пока Моисея не было, в стане разразилась чума. Она унесла больше людей, чем пало от меча.

* * *

Аарон стоял перед раскаявшейся толпой, наблюдая, как Моисей спускается по горной тропе. Из-за его греха погибло столько людей — его слабость позволила им сбиться с пути. Он сдерживал слезы, но все же вздыхал с облегчением, — его брат уже возвращался. Моисей подошел к нему с посохом в руках, лицо исполнено сострадания. У Аарона сдавило горло, и он опустил голову.

Моисей положил руку ему на плечо.

— Аарон, мы должны покинуть это место.

Немного отступив назад, Моисей обратился к народу:

— Мы должны покинуть это место!

И тогда Аарон осознал, что больше не нужен Моисею. Раньше он помогал ему, но теперь доказал, что недостоин говорить вместо него. Была ли это цена за его грехи? Быть отрезанным от общения с тем, кого он любил больше всех на свете? Как он сможет вынести это?

Моисей стоял перед народом один, Иисус Навин наблюдал в стороне.

— Мы должны пойти в страну, о которой Господь поклялся Аврааму, Исааку и Иакову. Давным-давно Он пообещал им, что даст эту землю их потомкам. И Он пошлет перед нами ангела, чтобы изгнать оттуда хананеев, аморреев, хеттеев, ферезеев, евеев и иевусеев. Это земля, где течет молоко и мед. Но Господь не пойдет с нами…