– Глупо. – Хаунд пока не видел вариантов. Кроме следующего ночлега, когда усталость появится не только у ходоков с грузом. Ну или на третий день. Третий ему не нравился, слишком долго придется идти назад, в Отрадный. Да еще и с погоней за плечами, натюрлих.

– Туман стоять будет. Уйдем.

Хаунд не ответил. Туман стоять будет, йа…

– Сипа, встань сюда. – Большой, передав пулемет напарнику, скользнул на улицу.

– Так чего тебе тут не нравилось, Кот? – Костя, устраивающий ночлег, посмотрел на вожака.

– Не знаю, – тот дернул плечами, – не нравится что-то и все.

Ерш ухмыльнулся, еле слышно прошептал:

– Перебздел, видно, слышишь?

Хаунд толкнул, заставляя замолчать. Перебздел? Или сам Кот тоже не совсем человек, и может чуять что-то? Причем это «что-то» сам Хаунд вдруг ощутил тоже. А как еще, когда «чего-то» точно много, оно на конях и запах все ближе, перебивая даже дождь?

Интересно другое, йа. Интересно ближайшее будущее и что там их ждет. Лошадиный пот, человеческий, выделанные кожи у не меньше, чем с два-три десятка людей, да и… и сталь с порохом у каждого. Недавно использованные, чищенные на скорую руку стволы и еще, едва уловимо, сталь, хлебнувшая много крови.

– Ты чего? – шепнул неугомонный Ерш.

Хаунд не успел ответить. Никто ничего не успел, когда в полуоткрытую дверь, приставив ствол к башке снова зазевавшегося Сипы, постучали. И, издевательски вежливо, с совершенно наглой силой в голосе, поинтересовались:

– Сами выйдете наружу по одному и без стволов, аль нам к вам гранат кинуть?

Дорога ярости 7

Автожиры появились в городе недавно. Прилетали на бывшую Барбошину поляну, огромный пустырь на Ново-Садовой с развалинами храма и памятником каким-то Кириллу с Мефодием, и кругами из трамвайных рельсов для развязки тяжелых стальных гусениц. Туда автожиры и прибывали, садились, торговали всяким нужным механическим барахлом и приборами. Делали их в Курумоче летуны и механы из всяких нестандартных комплектов запасных частей, оставшихся от разнокалиберных арендаторов-перевозчиков. Аэропорт-то, незадолго до Войны, готовили сделать хабом, навезли разно-нужного, да и сам в себе он прятал, видно, немало.

Вот и наделали, сколько смогли, странноватых леталок, с крыльями, неубирающимися шасси, хвостовым оперением и вертолетным, по сути, винтом. И одна такая хреновина, отчаянно пыхтя далеко не новым движком, сейчас кралась к Зубу по небу.

Дым от «медведя» Борова привлек. Зуб выдохнул, складывая и убирая трубу. Дым, точно, наблюдатели там, все такое, вот и выслали проведать – что и как. Стоит опасаться? Точно стоит, он же один. А летунам, после полугодичной давности схватки на площади Славы, доверять не приходилось. Машина на ходу, лакомый кусок.

Дверь скрипнула, спрятав ездока внутрь ставшей почти родной «ласточки». Хрен с вами, повелители воздуха, погоняем, если что. Ну а нет, так Зуб не расстроится. Не с чего.

Девятка фыркнула, заводясь. С места пошла мягко, как по маслу, покатилась вперед. Ни разу такого с Зубом не случалось, никогда. И особо дальше не хотелось повторения всех этих гонок с пострелушками. Жизнь и здоровье куда дороже, особенно после сгорающего бункера и оставленных за спиной Кулибина с Эдди, не пойми где обретающегося Хаунда и сестры. Эх, сестренка, как же так, а?!

«Ласточка» шла ровно, набирая скорость на неплохом участке. В узком куске лобовухи, спрятанном за сталью снаружи и сеткой изнутри, справа показалась башня. Самая настоящая кирпичная башня, о ней как-то рассказывал Кулибин, рассуждавший – выжила ли придорожная постройка, либо нет? Выжила, да еще обросла подобием стены, блокпоста и рогатки, тяжелой стальной трубы, лежавшей на вмурованном швеллере метрах в полста перед Зубом. Вот где дерьмо-то!

Рогатки с блокпостами сами-то по себе не вырастают. А ведь не слышал Зуб про партизан у Новосемейкино, не было их тут. Сука!

По обочине обитатели башни вырыли нехилые рвы, вбив в них всякий стальной хлам вперемежку с обычными заостренными кольями. Ну, все правильно, не объехать, только останавливаться. Из-за умершего и чадящего «медведя» башня была невидна, потому никто к нему и не набежал, сидели и ждали – когда сам доберется. И что теперь делать? Назад? А куда, если там все равно уже собираются Братья, злые как черти из-за гибели товарищей?

Засада… Впереди, за мешками с песком и в бойницах башни, когда-то бывшей просто украшением для придорожного кафе, неизвестные «таможенники». Позади неизвестно чего желающий автожир летунов. Отлично…

Позади рыкнуло, басовито и вызывающе. Зуб, сглотнув, посмотрел в зеркало.

«Медведь» Воронов, тот самый «фред-фрейтлайнер», догнал его. Не отпустил, вцепился в след и почти настиг. Маневра на трассе хрен, вот и разгонялся, идя на таран. Не было печали, как говорится. Стоп… а кто у нас там за рулем?

Михан, вот кто. Он Зуба всегда терпеть не мог, и сейчас явно наслаждался. Размазать бабского прихвостня, столько лет за юбкой сестры прятавшегося, а потом сбежавшего к волосатому ублюдку, укоковшему Чифа… Так и есть. Но факт в другом.

Михан – тупой мудак. И головой, в основном, жрет, блюет, матюгается и бухает.

И это есть хорошо.

Зуб поддал, но не торопясь. Повилял вправо-влево, газанул, чтобы с копотью, приманивая и типа трусливо убегая. План появился. Тупой и, процентов на семьдесят, если не больше, смертельный. Только деваться ему некуда, действовать пора.

«Медведь» нагонял, разогнавшись почти до своего предела. Давай, братишка, притопи еще… Зуб скалился в зеркало. Поднажми, Михан, прижми меня, ушлепка, раскатай кишки своей махиной, жми!

Михан не подвел, жал, как в последний раз. Огромная стальная торпеда летела вперед и плевать им всем хотелось на башню со стволами и рогатку. Обломятся, ублюдки, здесь Вороны хозяева. Не верите? Посмотрите на шесты с черепами и красными охвостьями. На то и расчет.

Таран-отбойник разрезал воздух метрах в пяти от бампера «ласточки». Рогатка вырастала впереди, а ее хозяева, не выдержав, пару раз пальнули. Вручную рубленой картечью, не иначе. Сноп искр, выбитый из переднего щита девятки, только подтвердил мысли после густого дыма.

Зуб бросил машину в разворот и выжал ручник почти у самой рогатки, вежливо пропуская «медведя» вперед. Понятно, такого фокуса от него Михан и остальные точно не ждали. Да только и он за полгода научился очень многим фишкам. Прямо как сейчас.

Металл столкнулся с металлом с лязгом, грохотом и скрежетом. Рогатку сорвало, выдрав опоры, бросило в сторону, по дороге снеся кого-то из замешкавшихся хозяев. Звонко чавкнуло и, мелькнув в воздухе, откуда-то прилетело что-то длинное, с хрустом пробив отбойник «медведя» и войдя в двигатель.

«Фред» тяжело охнул, заскрипев колесами и останавливаясь. Саму фуру, везущую расчеты и безоткатки, бросило на тягач, внутри загрохотало, глухо ударяясь о переднюю стенку. Спустя пару мгновений рвануло, разнося шаланду изнутри, раскрывая ее горячими и дымящимися лепестками.