Упомянутый единорог тут же поднял голову и умоляюще взглянул на меня. «Ведь ты этого не сделаешь, правда?» – молили подслеповатые глаза ветерана. Я не имел права обмануть его надежд.

– Сударь! – как можно вычурнее и почтительнее начал я, тщательно подбирая слова. – В другой ситуации я бы первым протянул вам руку и приветствовал, как своего друга и соратника, но…

Тут я запнулся. А действительно, по какой причине можно отшить этого съехавшего на рыцарском этикете бедолагу, не обидев его на всю оставшуюся жизнь? На мое счастье, рыцаренок сам пришел мне на помощь.

– Понимаю, – убитым голосом ответил он. – Вы с сэром Боном дали обет, обязующий вас до конца исполнения этой благородной миссии не прибегать к посторонней помощи.

– Вот именно, – с облегчением подтвердил я и поторопился добавить. – Причем наш обет гораздо строже, чем вы думаете. Он запрещает нам не только принимать чью-либо помощь, но и даже спать под кровлей.

На лице юноши отразились одновременно отчаяние и благоговение.

– Я скорблю всем сердцем, милорды! – объявил он. – Едва увидев вас, я решил немедля пригласить столь великолепное собрание к своему скудному очагу, в родовой замок Ки Доттов, но раз такое дело…

– А раз такое дело, сэр Шон, – перебила его Глори лучшим из своих «царственных» голосов, – то я дозволяю вам сопровождать меня до конца ваших владений.

Бон, как раз в этот момент приложившийся к своей фляге, поперхнулся и закашлялся. Да и я был, мягко говоря, удивлен. А посему не нашел ничего лучше, чем терпеливо подождать, пока счастливый донельзя Ки Дотт кончит благодарить и кланяться. Зато уж потом я откашлялся и выдал:

– Ваше высочество, дозволено ли мне будет напомнить вам о том разговоре, кой помешало нам закончить появление доблестного сэра Шона?

Уф, я и не знал, что способен так издеваться над собственным языком! Изверг подозрительно взглянул на меня, и я в первый раз за всю жизнь порадовался, что у него нет человеческих пальцев. Когтем драконозавра, знаете ли, весьма трудно покрутить у виска…

– С радостью, мой добрый рыцарь, – присела в реверансе девушка. – Надеюсь, господа простят нас.

Бон и Ки Дотт изобразили полупоклоны, и мы отошли на несколько шагов.

– Ты был так галантен, Сэд, – улыбнулась маленькая негодяйка, не дав мне рта открыть. – Мне очень понравилось. Почему бы тебе не взять эту манеру изъясняться на вооружение в дальнейшем?

– Чего? – глупо спросил я, но потом взял себя в руки и строго прошептал. – Слушай, за каким бесом тебе понадобился этот разряженный петух подросткового возраста?

– Вот и конец изящным манерам. Жаль. Слушай, а ты не ревнуешь?

– Чего?! – похоже, это слово было лейтмотивом сегодняшнего дня. – А серьезно?

– Сама не знаю. Наверное, мне стало жаль бедного мальчика…

– Чего?!! – Нет, словарный запас определенно пора пополнять. А если честно, если бы я давным-давно не дал себе зарок не сквернословить в присутствии дам, то, ей-богу…

– Но, скорее всего, на мое решение повлияло то, что этот милый юноша знает здесь все дорожки и ручейки лучше тебя с твоим Гансеном. Кроме того, под его началом четыре арбалетчика, а это – свежая дичь и освобождение нас троих от обязанностей по разбиению лагеря, сбору топлива, готовке и прочих, не вполне приятных, но необходимых дел.

Выдав все это с задумчивым выражением личика, девушка посмотрела на меня и притворно-печально вопросила:

– Разве я не права? – а потом невинно захлопала глазками.

Могу похвастать: в тот момент я не только не выругался и не опустил челюсть ниже пристойного уровня, но и выдал слово на другую букву:

– А-аа…

Разумеется, совершенно сухих дров в Лохолесье не удастся сыскать и при помощи магии, так что наш костер преизрядно дымил. А надо вам сказать, что у меня чертовски слезятся от дыма глаза. Да и вообще, денек выдался, мягко говоря, так себе. Великолепный сэр Шон вконец замучил нас рыцарской тематикой и велеречивостью. Дошло до того, что даже сверхтерпеливый Бон, который – я был уверен, – получал от трепа с Ки Доттом истинное удовольствие, неожиданно прервал фразу, заявил, что собирается немного поохотиться, и вскочил на Забияку. Появился он только когда уже совсем стемнело, без добычи, но страшно довольный. А вот я его радости совсем не разделял: лишившись главного своего собеседника, рыцаренок принялся за меня. Поскольку Глори, разумеется, «прекрасная дама с многочисленными достоинствами», но я – «благородный воитель», что, с точки зрения Шона, куда престижнее. Делать нечего, пришлось не только слушать, но и рассказывать самому. А любознательный без меры юноша, не удовольствовавшись одной историей спасения принцессы, жаждал услышать обо всех прочих моих подвигах без исключения.

Поначалу я чувствовал себя неуютно, то и дело запинался, но потом решил: «А собственно! Он хочет послушать о драках – пожалуйста!» Уж чего-чего, а этого добра в моей жизни было предостаточно (хотя я, будучи по природе весьма человеколюбивым и покладистым, совсем к тому не стремился). Оставалось лишь немного подкорректировать реальность: увеличить количество моих противников, увешать их самым разнообразным оружием, а некоторых – еще и трансформировать в злых колдунов, драконов и прочих антисоциальных типов. К своей чести могу сказать, что к концу дня так разошелся, что то и дело ловил на себе изумленный взгляд Глори. Зато Ки Дотт был счастлив без меры и раз двадцать сетовал на то, что не унаследовал от своего предка способностей к сложению героических баллад, дабы навеки увековечить в них мое имя.

Какое счастье!

Но это вовсе не значит, что подобное времяпрепровождение меня устраивало. Напротив, когда, уже отужинав и сидя у костра, сэр Шон в очередной раз принялся распинаться на тему того, как же ему хочется поскорее спасти прекрасную принцессу от злобного чудовища, время от времени плотоядно косясь в сторону Глори, я совсем скис. А посему, сославшись на проклятущий дым (что не было такой уж неправдой), отправился немного прогуляться. К тому времени стал накрапывать мелкий и надоедливый как сборщик налогов дождик, а потому я залез в палатку, сгреб первый плащ, попавший под руку, и решительно зашагал в темноту. И, лишь отойдя достаточно далеко, обратил внимание на то, что плащ мне сильно коротковат, еще более узок и вообще слегка пахнет духами. Оказывается, первым под руку подвернулось одно из одеяний Глорианны. Чертыхнувшись, я уже хотел было поворачивать назад, но потом представил себе Ки Дотта с его историями и передумал. В конце концов, девушка некоторое время обойдется тем плащом, в который она закутана в настоящий момент, да к тому же мне хотелось слегка отомстить Бону, так подло оставившему меня днем на растерзание сэра Шона. Невдалеке журчал родничок, рядом с которым оказался прекрасный замшелый камень. С удовольствием усевшись на него, я погрузился в раздумья…

…из которых меня весьма неделикатно вырвало здоровенное нечто, негрубо, но весьма прочно запечатавшее мне рот. Разумеется, я тут же впился в кляп зубами, но в результате получил лишь полный рот густой шерсти. А неведомый агрессор тем временем, все так же лишая меня возможности хотя бы пискнуть, легко приподнял все мое немаленькое тело, взвалил себе на плечо и резво потопал в чащу. Собрав все силы, я отчаянно рванулся и, возможно, даже освободился бы, если бы мой похититель не двигался, а у тропинки не росло здоровенное дерево. Так что последнее, что я помню об этой ночи – бесконечные россыпи искр в глазах…