Свистел ветер. Всё живое, казалось, было сковано морозом и погребено под снегом. Так должны были думать солдаты, приблизившись к западне. Они не должны были ничего заподозрить. Провожая глазами скачущих воинов, Бак невольно улыбнулся простоте индейского плана: небольшому отряду Лакотов предстояло напасть на обоз Бледнолицых, выехавший на заготовку дров, после чего Длинные Ножи непременно помчатся выручать попавших в беду дровосеков (как это всегда случалось) и увидят группу Неистовой Лошади. Вот тут-то всё могло и сорваться. Если солдаты начнут преследовать воинов Неистовой Лошади, то маленький отряд сделает вид, что отступает и увлечёт за собой солдат в ловушку. Однако солдаты могут и не проглотить приманку и последуют к обозу дровосеков, тогда весь план развалится. Конечно, тоже будет схватка, но сдавить солдат со всех сторон не удастся.

Время застыло, скованное морозом.

С того места, где находился Бак, невозможно было узнать, удалось ли индейцам напасть на заготовительный обоз. Вероятно, они уже атаковали…

Мутным пятном выглядывал из-за хребта бастион Фил-Кирни. В форте почувствовалось какое-то движение.

— Засуетились, — сказал Бак.

Десять маленьких фигурок скакали по направлению к крепости, и, едва они приблизились к форту, грохнула пушка, взвился столб снега и чёрной земли. Всадники бросились врассыпную, один из них упал с лошади. Видно было, как они яростно махали руками. Снова сбились они в кучу. Из открывшихся ворот крепости показалась колонна кавалеристов, построенная по четыре. Фигурки заманивающих индейцев торопливо отъехали и выпустили в солдат стрелы. Кавалеристы погнали коней, стреляя из револьверов. Звук выстрелов донёсся до слуха Бака и Горба сухим треском. Специальная группа воинов, якобы находившаяся в засаде у ручья, высыпала из неподвижной лесной чащи, будто испугавшись солдат, и помчалась прочь. Отряд Неистовой Лошади поспешил за ними, но затем остановился, чтобы подпустить солдат ближе. К этому моменту из ворот крепости вышли пешие солдаты. Верховые обогнули хребет Палаточный След и остановились.

— Испугались? — Горб заволновался, поняв, что белые готовы были повернуть обратно.

Неистовая Лошадь поспешно развернул коня и в полном одиночестве поскакал на кавалеристов. Такое наглое поведение дикаря вынудило солдат сорваться с места и двинуться на индейцев. Неистовая Лошадь вновь пустился наутёк и присоединился к своему крохотному отряду, поднимая снежную пыль. Опять донеслись хлопки выстрелов, и над головами армейской колонны расплылось пороховое облако. Из-за хребта Палаточный След появились пехотинцы. Неистовая Лошадь снова остановился. Укутанный в красное одеяло, он выглядел ярким пятнышком на белом снегу. Он выстрелил, и из массы Синих Курток кто-то вывалился под копыта лошадей. Молодой вождь быстро помчался прочь, едва не настигнутый кавалеристами. Он вёл опасную игру, но его надёжно охраняли невидимые Силы Неба.

До западни оставалось совсем близко.

— Белые летят к нам в руки, — сообщил Горб. Индейцы удовлетворённо закачали головами. Медленным шагом к Баку подъехал Пёс, и жестокая белая улыбка появилась на его лице, покрашенном в чёрный цвет. Он предвкушал кровавый пир. Одинокий Медведь внимательно посмотрел на своих Оглалов, но ни в одном не увидел спешки. Сегодня все умели ждать, никто не торопился. Одинокий Медведь наклонил голову, украшенную рогатым бизоньим скальпом, и поправил колчан со стрелами.

В этот момент вылетели воины Неистовой Лошади. Копыта коней разбили лёд на ручье, и отряд выехал на дорогу. Следом, тяжело стуча по мёрзлой земле, мчались кавалеристы. Бак различал их голоса, подбадривающие друг друга. Выстрелы эхом перекатывались в горах. Заманивающие индейцы неслись во всю прыть.

Бак приготовил карабин, поднял его и выжидающе смотрел на солдат. Меховая шапка вдруг стала мешать ему, он сорвал её с головы и запихнул за пазуху. Прядь волос на несколько секунд залепила ему глаза, а когда он откинул волосы, внизу по склонам уже бежали потоки человеческих фигур. Это были индейцы. Воздух звенел криками, которые могли сковать ужасом сердце самого смелого человека.

Кавалеристы осадили своих огромных коней, сбились в растерянную кучу. Дорога перед ними закрылась. Оставалось повернуть назад, но за их спинами бежали, тяжело дыша, пехотинцы, и, несмотря на то, что они были ещё достаточно далеко, было видно, как позади них тоже появляются фигуры дикарей. Всё-таки кавалеристы развернулись, но неорганизованно, испуганно, толкаясь мощными крупами коней, беспорядочно стреляя. Они объехали пеший отряд, но тщетны оказались их попытки — пространство сплошь заполнилось воющими краснокожими. Храпели лошади, свистели, рассекая холодный воздух, лезвия топоров. Синие фигурки пеших солдат в поисках укрытия неуклюже валились между большими плоскими камнями, множество которых выступало из-под снега возле мрачно нависшего утёса. Поверх голов Бак увидел, как кавалеристы взбирались по обледенелому склону на гору. Они гнали обезумевших животных, но те скользили, падали, ломали наездникам ноги и пачкали взрыхлённый снег кровью.

Солдат действительно оказалось много, может быть, сто. Но стреляли они плохо. Они были ошеломлены обрушившимся на них ураганом. Море раскрашенных лиц клокотало вокруг них. Стрелы испещрили хмурый небосвод, и, казалось, из-за них стало темнее. Солдаты поднимались всё выше на гору, уходя от наседавших индейцев, но спасения не было. Мужчина-женщина не обманул храбрых.

Те Синие Куртки, что остались внизу, укрывшись в камнях, быстро расстались с жизнью под ударами дубинок и топоров. Лошади Лакотов беспощадно топтали раненых солдат. Проворные дикари выдергивали из рук умирающих Бледнолицых винтовки и револьверы, вскидывали их над собой, похваляясь трофеем, и оглашали морозный воздух победным кличем. Страшной смертью умирали солдаты, которые не пали от стрел индейцев на расстоянии. Широкие лезвия разрубали их до костей, отсекали руки и ноги. Залитые кровью белые люди, час назад мечтавшие о стремительной расправе над Лакотами, теперь бились в агонии.

Бак подгонял коня, чувствуя внутри себя поднявшуюся бурю. Волк, о котором он так часто говорил Шкиперу, пробудился и поднял на запах крови морду. Нервозность, беспокоившая до начала сражения, ушла и сменилась яростью. Он хлестал скакуна и гнал его наверх. Перед глазами прыгали синие фигуры солдат, кто-то останавливался, чтобы стрелять с колена, кто-то падал, корчился. Вокруг метались кони, большие серые армейские кони, потерявшие седоков. Лакоты юрко проносились между солдатами, свесившись на боку своих гривастых лошадок с подвязанными хвостами, проворно подхватывали повод армейской кобылы и уводили её вниз. Поднявшись на самый верх хребта, Бак окунулся в сплошную дымовую завесу. Хребет тянулся почти на две мили и был покрыт всадниками. Тёмные ряды мундиров и тулупов разваливались на глазах. Оглушительная пальба и вой краснокожих смешивались с эхом и превращались в головокружительный гул. Бак врезался в гущу солдат, размахивая карабином, словно дубинкой (перезарядить не было времени). Промелькнули внизу белые пятна лиц, красные брызги, жёлтые пуговицы.

Одинокий Медведь издал над ухом Бака громкий возглас и пронёсся рядом, покачивая рогами, будто он на самом деле был бизоном. Вспыхнула молния из-под его лошади, отпрыгнул солдат, и из груди Одинокого Медведя вырвался рёв. Он свалился на землю и скрылся под ногами разгорячённых коней.