– Значит, это были вы, – выдохнула она виновато, не поднимая глаз на собеседника. – Вы простите меня, пожалуйста. Видите ли…

Могилевский не дал ей договорить. Ситуация была три – ноль в его пользу, и он не собирался упускать такую фору.

– Не надо оправдываться, Елена Владимировна, в жизни каждого человека иногда случаются чудеса, происходят неожиданные и довольно непредсказуемые вещи. Уж поверьте моему опыту. Вы ни в чем не виноваты. Если вас интересует мое мнение на этот счет, то, как бы вы к этому ни относились, я считаю себя счастливчиком, потому как мне повезло необыкновенно. – Алексей Николаевич мельком глянул на смятенную, еще не пришедшую в себя красавицу, улыбнулся победно и продолжил бархатным голосом: – Представьте себе картину, дорогая Елена Владимировна. Одинокий командированный мужик сидит в номере гостиницы чужого города. Это само по себе печально. Мужик понимает, что в ближайшие две недели его ждут только рутинная работа и одинокие, тусклые вечера. Друзья и домашние остались в родном городе, общения никакого, грустно. А тут такая феерия. – Алексей Николаевич старался изо всех сил. Сейчас был его выход, его блистательный бенефис. Балансировать приходилось на грани фола. У него появился стопроцентный шанс на успех. Не воспользоваться подобной ситуацией мог только абсолютный болван. А он из другой породы. Он романтик. И от подарков судьбы отказываться не собирается.

– Спасибо за понимание. Но я, с вашего позволения, сама решу, как мне к этому относиться, – довольно сухо, почти официально ответила прокурорша. И неожиданно заявила строгим голосом: – Допрос закончен. Я по понятным причинам не имею права вас допрашивать. К сожалению, вам придется общаться с другим следователем. Спасибо вам за все, больше не задерживаю, до свидания, – отбарабанила сухим тарабарским языком, не поднимая виноватых глаз.

– Ну, зачем так строго и официально, Елена Владимировна? – горячо возразил Могилевский. Счастливая улыбка радостного идиота не сходила с его лица. Чем больше девушка смущалась, тем становилось праздничнее на душе. Теперь самое главное – не переборщить, не перегнуть палку, а тихонечко, осторожненько постараться наладить контакт и продолжить исключительно приятное знакомство. Если он упустит такой шикарный шанс, не простит себе этого никогда. – Я считаю, что вы не правы, – уверенно и довольно строго произнес Алексей Николаевич.

– Интересная версия. – Кажется, Елена Владимировна вполне оправилась от шока и взяла себя в руки. – Вас не устраивает, что с вами будет работать другой следователь?

Вот такие мы стойкие и несгибаемые. Вчера рыдала на его плече, спала в его постели, а сегодня изображает из себя неприступного представителя закона. Так дело не пойдет.

– Нет, меня как раз подобный вариант очень даже устраивает. Теперь я совершенно спокойно могу пригласить вас в ресторан с легкой душой не как должностное лицо, а как очаровательнейшую женщину. Если бы вы остались моим следователем, это было бы несколько некорректно. А теперь руки у меня развязаны. Я надеюсь, вы не откажете мне в такой маленькой просьбе? Проявите снисходительность к несчастному командированному. Встретимся вечером, поболтаем, посмеемся, познакомимся как следует. – Алексей Николаевич тараторил без остановки. Он был уверен в успехе.

– Нет, – сказала как отрезала.

Хлесткое слово заставило его остановиться. Если честно, он был убежден, что она не откажется от свидания. Надо же. Девушка уверена, что ночь, проведенная с мужчиной, еще не повод для знакомства. Ничего, его таким незатейливым способом сбить с пути трудно. Не на того напали, мадам. Вы хоть при чине и в звании, но по сути-то обыкновенная женщина со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Может быть, это с моей стороны прозвучит несколько неожиданно, уважаемая Елена Владимировна, но я считаю, что имею некоторое право на малюсенькую моральную компенсацию. – Хорошая фраза, простенько, но со вкусом. И произнес отлично, правильный тон подобрал.

– Вы только что пять минут назад так все хорошо объяснили, оправдали меня по всем пунктам, спасибо. Урок экстра-класса. Признаюсь, чуть не прослезилась и подумала, что впервые в жизни встречаю подобное благородство, и тут же вы требуете компенсацию. Как-то не очень рифмуется, логика хромает, – сухо ответила Доценко.

– Мадам, я был не прав, каюсь. – Алексей Николаевич шутливо поднял обе руки вверх и изобразил на лице улыбку искреннего раскаяния. Как получилось, судить было трудно, зеркал вокруг не было, но он очень старался. – Я настолько очарован вами, что начал заговариваться. Волнуюсь очень, извините.

Неожиданно суровая капитанша улыбнулась. Ура! Победа! Как учили в школе? Правы были мудрые педагоги. Терпение и труд все перетрут. Без труда не вынешь и рыбку из пруда. Рыбка клюнула, поплавок погрузился в воду, теперь самое главное – не дать добыче сорваться с крючка. Грамотно поводить, чтобы вымоталась и не сопротивлялась так рьяно, виртуозно подсечь – и в подсак. Здесь главное что? Мастерство и терпение, терпение и еще раз терпение. Он же профессионал по этой части. Век себе не простит, ежели упустит такую сладкую добычу. Но радость оказалась преждевременной. Алексей Николаевич забыл о главном, и, как оказалось, совершенно напрасно.

– Я не знаю, из каких соображений вы ведете себя на допросе в прокуратуре столь легкомысленным образом. Вас ведь вовсе не для того сюда вызвали. Вы взрослый человек и, как мне кажется, должны отдавать себе отчет в том, что оказались в довольно сложной и не очень приятной ситуации. – Голос Елены Владимировны вновь стал официально-строгим.

– Что вы имеете в виду? Вы меня пугаете? – Могилевский сделал большие глаза и состроил нарочито испуганную мину.

– Пугать вас я не собираюсь. Но вы понимаете, что ваша персона входит в круг лиц, подозреваемых в убийстве? – Прокурорша подняла свои прекрасные глаза и внимательно, почти задумчиво уставилась на Могилевского.

– Вы сейчас серьезно мне это говорите? Я вхожу в круг подозреваемых? С чего бы это? С какой стати мне было убивать этого несчастного? – Могилевский заерзал на стуле. Отчего-то мягкое сиденье мгновенно стало неудобным.

– Понимаете, Алексей Николаевич, – терпеливо начала объяснять Доценко, – обстоятельства складываются не в вашу пользу. Подумайте сами. Вы прилетаете в наш город для того, чтобы провести проверку в дочерней фирме. Я все правильно излагаю?

Могилевский с озадаченным видом кивнул.

– Наутро следующего дня директора фирмы убивают. Нет ни малейшего сомнения, что убийство заказное. Теперь вопрос: «Кому это было выгодно?» До этого угроз в свой адрес убиенный не получал, шантажу не подвергался. И вдруг такая трагедия. А у вас между тем нет ни алиби, ни свидетелей.

– Глупости какие-то, полный бред, пардон, сивой кобылы. Не вижу особых проблем. Можно опросить персонал гостиницы. Там каждый, от администратора до горничной, сможет подтвердить, что я не выходил из номера с того часа, как заселился, и до того момента, как ко мне пожаловала делегация со скорбным известием. – Алексей Николаевич возмутился до глубины души.