Все чаще стали возникать разговоры, что есть молодой король, который и должен править; есть его отец, который отрекся от престола, но остался мужем своей жены. Поэтому она должна отправиться к нему и разделить его судьбу, ведь они поклялись перед Богом и людьми не покидать друг друга и в радости, и в горе. Папа тоже придерживался такого мнения. Скоро оно стало преобладающим в Англии. Негативное отношение к свергнутому монарху менялось на прямо противоположное. Если раньше Изабеллу приветствовали как избавительницу от ненавистных Диспенсеров, теперь ее порицали как прелюбодейку, отдавшую страну на откуп своему любовнику, жестокому Мортимеру. Появилось много обиженных, с легкой руки которых пошло гулять оскорбительное прозвище королевы – Французская волчица.

Королева и Мортимер впервые ощутили шаткость своего положения. Беспомощный узник представлял для них грозную опасность.

В 1327 г. не существовало прецедентов убийства низложенных английских королей. Несмотря на это, Мортимер дал приказ уничтожить Эдуарда. По прошествии стольких лет трудно воссоздать позицию Изабеллы. С одной стороны, она была единодушна с Мортимером; но с другой – как дочь королей не могла допустить насилия над священной особой помазанника Божьего. Большинство историков полагает, что бессердечный Мортимер вынудил ее пойти на физическое устранение короля. Другие утверждают, что злое дело произошло без ведома королевы, когда она совершала поездку по стране. И все-таки 22 сентября 1327 г. Эдуарда «убили, используя жуткие и отвратительные способы казни, не оставляющие следов на коже. Крики короля, когда раскаленное железо выжигало ему внутренности, были слышны далеко за тюремными стенами, и разбуженное ими мрачное эхо не смолкало еще долго», – утверждает У. Черчилль.

М. Дрюон еще более живописно, в подробностях, как будто сам все это наблюдал, описал процесс бесчеловечного убиения несчастного свергнутого монарха.

Разумеется, известие о смерти короля разрасталось в воображении людей Средневековья в некую эпическую трагедию. Англичане слезно жалели своего «лорда Эдуарда» и считали виновницей его смерти француженку Изабеллу – Французскую волчицу. И в наши дни рассказывают леденящие кровь подробности этого исторического злодеяния.

Однако не только способ убийства Эдуарда, но и сам его факт оспаривается многими историками. Существуют убедительные доказательства того, что ему удалось бежать из своего узилища и скрыться в одном из итальянских монастырей. Такие слухи ходили и в то время, и Мортимер угрожал смертью любому за их распространение.

Но жизнь продолжалась.

25 января 1328 г. состоялось бракосочетание Эдуарда III. Когда его спросили, кого из принцесс Геннегау он желает взять в жены, он назвал Филиппу[9], «потому что она плакала, когда я уезжал». Эта вполне женственная 13-летняя девочка воплощала выгоднейший торговый договор с процветающими Нидерландами. Но здесь политический расчет облагораживался обоюдной сердечной склонностью. Изабелла присутствовала при том, как сын взял Филиппу за руку, а потом обнял и поцеловал ее. Наверное, королеву-мать переполняли противоречивые чувства. Разумеется, Изабелла радовалась счастью сына; но с появлением этой фламандской девочки она переставала быть главным лицом не только в его жизни, но и в королевстве. Только твердая рука Мортимера могла удержать ее у руля государства.

Не успели закончиться свадебные торжества, началась война с Шотландией. Плоды неудач правления Эдуарда II предстояло пожинать его преемникам.

Время не смогло разрушить барьер, возведенный между Шотландией и Англией безжалостным уничтожением лучших рыцарей с обеих сторон в битве при Беннокбери. Неотъемлемой чертой настоящего шотландца стала ненависть к Англии.

Когда в 1323 г. Роберт Брюс принудил Эдуарда II к миру, он все-таки не был формально признан королем Шотландии.

Теперь он перешел границу Англии, требуя признания королевского титула, а также полной независимости для своей страны и дочь Изабеллы Джоанну в жены своему трехлетнему сыну Давиду.

Истощенная внутренними неурядицами Англия не имела возможности воевать.

Еще одно обстоятельство делало эту войну крайне нежелательной. 1 февраля в Венсенне внезапно скончался Карл IV Он оставил беременную вдову, а до рождения ребенка его кузен Филипп Валуа осуществлял регентскую власть. В соответствии с салическим законом Изабелла считала, что, если Жанна Эвре родит девочку, французский престол должен перейти к ее сыну Эдуарду.

1 марта Эдуард III признал независимость Шотландии. Для англичан это явилось национальной катастрофой. «Постыдный Нортхемптонский договор», как называли его тогда, был принят без согласия народа Англии. Говорили, что королева унизила принцессу Джоанну этим мерзким браком, а девочке-бесприданнице дали в Шотландии насмешливое прозвище Джоанна Миролюбивая. Все обвиняли Изабеллу и Мортимера в том, что они заставили короля подписать этот пресловутый договор, чтобы осуществить свои намерения в отношении Франции.

Действительно, 28 марта Эдуард III объявил лордам, что намерен вернуть себе «законное наследство – корону Франции, на которую претендовал в силу происхождения матери». И Эдуард, и Изабелла утверждали, что корона должна принадлежать не двоюродному брату, а племяннику покойного короля. Эдуард являлся внуком Филиппа IV по прямой линии, тогда как Филипп Валуа был представителем боковой ветви. Но пэры Франции предпочли 35-летнего мужчину 15-летнему подростку под сомнительным протекторатом матери и ее любовника. Французские вельможи добились коронации своего ставленника Филиппа Валуа под именем Филиппа VI.

Однако Изабелла, как дочь Филиппа IV, не признала прав Валуа на корону. Ее заявление о поддержке претензий сына на французский престол вызвало его восторженную реакцию. Решение суверенов льстило англичанам, чья национальная гордость была унижена договором с Шотландией. На некоторое время между правителями и народом установилось сердечное согласие. Валуа же, разбив фламандское ополчение при Касселе, почувствовал себя вполне уверенно и потребовал от Эдуарда принесения оммажа за Гасконь. Разъяренная Изабелла дала кузену прозвище Король-найденыш, которое подчеркивало его неполную легитимность. Она принялась укреплять связи с Брюгге, Брабантом, выдала за герцога Гельдернского свою дочь Элеонору, договорилась о браке принца Джона с дочерью правителя Бискайи.

Но в самой Англии дела складывались для Изабеллы не лучшим образом. Напряженность нарастала. Генри, брат казненного Томаса Ланкастерского, был крайне недоволен всевластием Мортимера, которого во всем поддерживала Изабелла. Она была только матерью, а Ланкастер – официальным опекуном. Он был не злой человек и не приказывал ей уйти в монастырь, хотя в обществе это находили весьма уместным. Придавленные железной рукой Мортимера, лорды не выступали открыто, но их недовольство разгоралось, как низовой лесной пожар – не видимое глазу подземное бушующее пламя. Властолюбие и алчность временщика сделали почти все королевство его противниками. Но главная опасность заключалась в том, что он приобрел врага в лице короля.