— Где их передовые посты? — спросила Симха. Она зачерпнула ладонью воду и поднесла ко рту.

— Не имею представления, — ответил Кишар, снимая со спины бурдюк. Он опустил кожаный сосуд в воду, наполнил его и опрокинул себе на голову. — Похоже, что у них вообще заставы не выставлены, — продолжил он, отфыркиваясь и отплевываясь.

Симха зевнула и потерла глаза. Вынула из походного мешка небольшой каравай хлеба, завернутый в козий пергамент. Стряхнула крошки кожи, прилипшие к корке. Как надоел этот скудный походный рацион. Уже неделю они ничего другого не едят. Питательный черный хлеб, чуть масла или жира — и на целый день хватает. Но, глядя на опостылевшую краюху, Симха представляла себе сочный прожаренный кусок мяса, печеную рыбу и бесформенные, но аппетитные комки козьего сыра. Она уселась прямо в ил и посмотрела на восходящее светило.

— Жарковато для боя, — пробормотала командующая.

Симха разломила каравай и протянула половину Кишару.

Он сел рядом, но от хлеба отказался.

— Наши скоро догонят?

— Часа через два, — пожал плечами помощник. — Может, через три.

— Сколько там этих…

— Черноголовых? Чуть больше нас.

— Вместе с дикарями?

Кишар кивнул.

Симха запустила пальцы в волосы. Они давно не мылись, в них скрипел песок, на коже образовалась корка запекшейся пыли. На лбу у всех солдат появились мелкие прыщики. Какая-то зараза. Симха выдула из ноздрей черную слизь и вымыла руки в реке.

— Все устали. Даже я.

Вместо ответа Кишар закрыл глаза и опустил голову на колени.

На противоположном берегу семейство островных уточек ковырялось у гнилого бревна, выискивая личинки. Симха подумала, не швырнуть ли им крошки. Внезапно самый маленький детеныш — крохотный комочек желтого пуха — случайно соскользнул в воду и быстро исчез, унесенный течением. Мать даже не заметила его исчезновения.

Симха повернулась к своим солдатам. Те едва держались на ногах. Некоторые вяло переговаривались, кто-то жевал, кто-то утолял жажду, большинство развалилось на берегу. Лагассар привалилась к пню и мгновенно заснула. Из открытого рта стекала струйка слюны. Основные силы армии вряд ли в лучшем состоянии. Нужен отдых для восстановления боеспособности.

Окунув голову в воду и напившись, Симха встала и провела ладонями по штанам. Ей передышка не положена. Ей не до отдыха, пока не закончится поход. Невелико удовольствие — спать на скале, подложив под голову меч вместо подушки. Еще меньше радости — видеть, как погибают твои воины, твои друзья. Ничего приятного нет и в кожаных доспехах, натирающих кожу до крови.

— Кишар!

Помощник с трудом разомкнул веки.

— Да, капитан.

— Привал для всей армии здесь. Один час. — Брови Симхи угрожающе сошлись на переносице. — Каждому напиться, вымыться, обработать нарывы и мозоли.

— Привал, капитан? Под самым Кан-Пурамом?

— Отдых не награда. — Симха кивнула в сторону своих бойцов. — Вот лучшие из лучших, и они едва переставляют ноги.

— Но, капитан, тогда будет уже…

— Бел, Лагассар! — окликнула Симха, не слушая его. Обе вскочили, Лагассар затянула пояс. Она сильно похудела за время похода. — Пойдем в разведку. Остальным мыться и спать. К битве вернемся. Кишар, вели Камрану напоить дикарей. Но к реке не подпускать. Скажи ему, это мой приказ. Понял?

Кишар кивнул.

— Ровно через час после прибытия армии. Ни мгновением позже. Будет исполнено.

— Конечно, будет. Потому что, если не будет, самый грязный дикарь понесет твою голову в Дагонор на острие самого тупого копья.

Кишар вспыхнул. Командующая никогда не разбрасывалась пустыми угрозами.

Урук зевнул и сел на кровати. Солнце едва встало, но он уже весь взмок. Да он и ночью потел, безо всякого солнца. Еще раз зевнул, протер глаза и встал. Пес все еще спал здоровым крепким сном.

— Быстро ты обленился, — укоризненно проворчал Урук.

Пес открыл один глаз, поймал недовольный взгляд хозяина и снова уткнулся в подушку.

Урук подошел к окну. Комнату он снял на третьем этаже постоялого двора, вблизи от дома Джареда. Ему нравился вид из окна. Крыши, крыши, крыши… Тысячи плоских крыш восточной части Кан-Пурама, напоминавших пески пустыни. Если высунуться из окна и вытянуть шею, можно увидеть башню Молоха и ее громадную тень, покрывающую целые кварталы.

В проулке под окном старик со старухой тащили груженую тачку. Сзади были привязаны две козы.

По улице, в которую впадает проулок, движется караван рабов, у каждого за спиной мешок или ящик. В центре колонны вышагивает семейство в дорогих шелках. На одной из женщин головной убор, шитый серебром и лазуритом. В ушах мужчин серьги.

Урук потянулся. Последние три дня он утруждал себя только прогулками в «Рог улитки», где глазел на кости и черепки игроков. И все. Но ноги затекли, и спина ноет. Больше всего хочется заползти обратно на подстилку и снова заснуть. Еще немного — и он разжиреет, как самый настоящий купчина из торговых рядов.

— Подъем, Пес! — Он пинком выбил из-под головы собаки подушку. — Джаред уже ждет.

Вместо прежних шерстяных лохмотьев Урук натянул на себя тонкую рубаху из синего шелка. Она много легче прежней и кожу не раздражает, а ласкает. Пристегнул к поясу меч, перекинул через плечо мешок.

— Для начала что-нибудь проглотим, — сообщил он псу. — А потом посмотрим, что нового в мире.

Кошелек Урука оттягивало несколько медяшек и полудрагоценных камушков, ссуженных ему Джаредом. Приз за устранение Килимона еще не получен. Джаред рассчитывает получить награду в конце недели. Урук погрузился в размышления. Купить дом и рабов… Или постоялый двор. Или стадо коз. Он потрепал загривок пса. Скоро, скоро начнется новая жизнь. Без грабежей, без странствий по пустыне. Затеряться в городе среди множества богатых граждан. Приятная незаметность. Мир и покой. Голова кружилась от надежд…

Спустились в кухню. Повар Тумак стоял у стола перед полупустой миской фиников. Пес рванулся вперед и ткнулся мордой в бедро повара. Он с первого дня завел это замечательное знакомство и без зазрения совести пользовался им, чтобы получить кусочек жареной баранины или свиные потроха. В кухне в любое время дня и ночи можно было найти жареное и вареное, печеное и соленое, сыр и сливки — все расходилось и приносило прибыль. Урук не роскошествовал, но мог позволить себе добрый кусок мяса и чистую воду.

— Что у нас сегодня на завтрак? — обратился к повару Урук.

Повар подкинул финик, который мгновенно исчез в пасти пса.

— Припозднился ты нынче, господин Урук. Мало что уцелело. Солонины кусок да сушеные фиги. Почитай, больше почти и ничего.

— Ну, давай, что осталось. Мясо, фиги, финики…