Но вернемся к страху, что «я чего-то не смогу». Мало того что самое страшное уже наступило и имеет место (ведь я уже сейчас не могу!). Так оно еще чаще всего не такое уж страшное.

Вот сижу я сейчас и не могу. Как не могла никогда, так и сейчас не могу. И что? Что ужасного в том, что я и дальше буду (в худшем случае) так же не мочь это что-то? По-моему, риск — меньше некуда.

Звучит смешно и просто, не правда ли? Человек, совсем чего-то не умеющий, находится уже в самом плохом из положений, и дальше может стать только лучше. Ниже нуля ему не опуститься. Соответственно, нечего терять и нечего бояться. Но нет. На меня обрушилась лавина страшных переживаний! Люди пишут: «Очень страшно оказаться неудачником. Вот, попробовал и не смог!»

Но ведь человек, по сути, уже есть неудачник, когда он не может. Он становится неудачником от попытки? Очень многие верят, что так и есть: пока не было попытки, человек был никем — он был нейтральным по отношению к какому-то делу, не лез в него, и никто его там не оценивал. Однако, как только он сделал попытку, он сразу становится в один ряд со всеми, кто там что-либо пробует, и его сразу начинают судить. Причем сразу по самым суровым законам, сравнивая с гуру и мастерами этого дела. Но ведь это не так!

Если кто-то пошел на аэробику, чтобы подтянуться, чтобы перестала болеть спина или чтобы сбросить два килограмма, он не переживает о том, насколько он хуже какого-нибудь чемпиона мира? Он в совершенно другой категории. Между ними еще есть чемпионы Европы, чемпионы страны и города, любители, выигравшие любительские конкурсы, и просто профессионалы, никого не победившие, но преподающие аэробику в спортзале. Между всеми этими категориями находятся миры, годы, разные биографии и разные стартовые условия. Зачем раздумывать сразу обо всем этом, если речь идет о том, чтобы попробовать? Конечно, чисто теоретически у каждого есть шанс втянуться и расти до настоящих серьезных высот. Но это ведь все будет потом. Если понравится, если получится, если обнаружится талант. А если не выйдет и не захочется — все останется на уровне любительского хождения в спортзал и можно будет радоваться скромному, но чудесному результату: что удалось сбросить пару килограммов и перестала ныть спина.

Почему-то никто не рыдает о чемпионах мира, когда в первый раз идет в спортзал. А художник иной раз двадцать лет не решается попробовать что-то слепить, потому что он никогда не станет таким, как Микеланджело!

Самое интересное, что после спора длиною в несколько дней выяснилось, что на самом деле никто новичков с Микеланджело и не сравнивает. Кроме них самих. Это они сами себе придумывают, как их кто-то назовет лузерами, осудит, станет высмеивать. Это их воображение рисует страшные картины позора и поражения. Если присмотреться — кого интересует первая, а также десятая и двадцатая попытка человека нарисовать что-то? Или связать шарф, или слепить фигурку, или сделать себе бусы? И что мешает (если это так уж важно и драматично) совершить эту первую, вторую и десятую попытку втихаря, без свидетелей, когда никто не видит?

Видим мы сами! Мы — самый страшный критик, самый злющий монстр! Это себя мы стесняемся. Это от себя не можем сбежать.

Я помню разговор со знакомым художником о том, как хорошо получаются наброски с живых людей, когда занимаешься этим почти каждый день. И как теряется этот навык. Если бросить это занятие на пару лет, качество работ очень заметно падает, рисунки становятся беспомощными и неживыми. И чем дальше художник отдаляется от того, что когда-то мог, тем труднее ему снова начать. Он делает редкие попытки, потом опять бросает. Ему тошно от того, что все так плохо получается, и он знает, что это лечится только тренировкой. Но заставить себя снова начать тренироваться невероятно трудно. Пытаясь разобрать ситуацию, мой друг сказал: «Понимаешь, это так трудно на первых порах. Все время утыкаешься носом в собственную слабость, неспособность, криворукость. Не можешь никуда деться сам от себя. Рисуешь и видишь — слабые, плохие работы! На них тяжело смотреть. Они деморализуют. Они так явно демонстрируют тебе твое собственное ничтожество!»

Да. Когда человек имеет представление о том, как выглядит хорошая работа, он, конечно, видит все слабые стороны своей первой попытки. И это трудно — видеть себя неумехой. Интересно, что этих комплексов нет у детей. Они не задумываются о том, как это стыдно и ужасно — не уметь ходить, говорить, донести ложку до рта. Им очень хочется добраться до яркой игрушки, и они ползут к ней всеми возможными способами. На каких-то этапах развития они не могут сделать решающий шаг, потому что им страшно — они недостаточно крепко стоят на ногах. Но им все равно, как это выглядит. Как только они физически смогут, они полезут куда хотели и будут перекатываться и переваливаться, как смешные котята, лишь бы дотянуться до желанного.

Почему им так легко, а нам, взрослым, так трудно? Потому что мы привыкли к тому, что мы — взрослые? Уже давно должны были всему научиться, и фаза неудач и беспомощности у нас позади? Мы часто слышим: «Ну что ты как маленький!» Нас приучают к мысли, что впадать в детство, будучи взрослым, плохо. Некоторые считают это безответственным. Многие — непозволительной роскошью. Ребенок, помимо прочего, обладает некой форой: он маленький, что с него возьмешь, ему все прощается. Создавать такие благоприятные условия для взрослого человека многим не хочется.

Тут поможет только одно — изменить отношение к ситуации. И если судить строго будет действительно еще кто-то, кроме нас самих, — разъяснять им свою позицию. (Предварительно искренне поверив в свою правоту!) Хотя внешне ситуации очень похожи — человек ведет себя «как маленький», делает кучу ошибок, переводит материалы, транжирит деньги и время, и при этом становится в позицию: «Не судите меня строго, я только учусь!» — но это не «впадание в детство» и не инфантилизм. И не постыдное состояние, прикрываемое сентиментальными оправданиями. Это фазы, которые необходимо пройти каждый раз, когда учишься новому.

Кстати, все любят говорить, что у детей фантастическая обучаемость, они со страшной скоростью впитывают информацию. Если же присмотреться, легко понять, почему они делают такие успехи. Ребенок все свободное от сна время не занимается ничем другим, кроме попыток изучить что-то новое. Все, что у него не получается, он настойчиво повторяет тысячу раз, пока не отнимут или пока не закончатся силы. Дети приседают сотни раз в попытках встать на ноги, тянут и хватают все, стараясь удержать в руках и донести до рта. Их вообще ничего не занимает, кроме цели, и они падают, поднимаются и пробуют еще — до бесконечности. Попробуйте изучать что-то с таким же рвением, и вы заметите чудесное: у вас такая же обучаемость, даже лучше. Как ни верти, а вы в лучшем положении, чем младенец. Когда взрослый человек отбрасывает сомнения и начинает изо всех сил грести к берегу своей мечты, выясняется, что он все-таки не белый лист. У него есть навыки, опыт, умение рационально решать сложные задачи, и в итоге взрослому нужно гораздо меньше повторений, чтобы научиться чему-то с нуля. Просто ощущения от процесса другие.