Хозяева могли заниматься чем угодно, вести разгульную или спокойную жизнь, работать в офисах или нежиться в бассейнах собственных вилл, но все они составляли элиту «Айсберга», его правящую касту. «Айсберг» принадлежал им всем и не принадлежал никому.

Капитан и команда, управляющие космической станцией и следящие за исправностью ее узлов и механизмов, были вольнонаемными, а за свои преданность и молчание получали столько, сколько не смогли бы заработать за десять жизней на аналогичной работе в государственном флоте богатой космической державы. За порядком следила целая армия — солдаты-наемники, прибывшие сюда с отдельными аристократами или генералами и так и оставшиеся служить в гарнизоне внутренней безопасности. Существовали и подразделения наружной охраны — корабли-шпионы, патрульные крейсера, крейсера «охотников», но о них в трущобах, где поселили Горна, знали и говорили мало. Во внешнем кольце города наверняка знали только одно: попасть на «Айсберг» нетрудно, но покинуть его живым — невозможно. За всю историю станции не было ни одного случая, когда рабу удалось избавиться от устройства в голове или пересилить боль, накатывающую на него при приближении к запретным зонам. Попытки бегства всегда заканчивались неудачами: измотанный борьбой с собственной нервной системой, беглец падал без сознания от болевого шока, так и не добравшись до ведущих к ангарам шлюзов, и попадал в руки охранников, предупрежденных об активизации «защитной функции» в любом из нейрофонов системой оперативного слежения города…

Кроме Хозяев, солдат и пилотов, в городе жили условно свободные рабочие различных бытовых специальностей и, наконец, рабы, среди которых преобладали гладиаторы и молодые женщины. Последние две категории «граждан» «Айсберга» представляли основную массу его населения. Говорили, что гладиаторов на станции никак не меньше ста тысяч. Хозяева могли крутить миллионами, могли торговать оружием, политическими тайнами или технологическими секретами, но основной целью, ради которой они превратили мирную станцию в тайный город нелегалов со всего света, все же оставались гладиаторские бои. Бои насмерть. Бои, от которых у зрителей холодела кровь и оживали древние, дикие инстинкты. Бои, где вопреки религии Хамовников, даже над простыми смертными ясно проступала длань Провидения. Бои, на которых разыгрывались целые состояния и ломались судьбы. Бои, которые возвеличивали правящую касту «Айсберга» до высот мнимых богов — повелителей «избранных», выживанием подтверждающих свое высокое предназначение жить дальше.

Как для членства в яхт-клубе требовалась яхта, так для вхождения в элитарные слои города необходимо было обладать гладиатором. Обладать и периодически выставлять его на поединки. Гладиатор стоил дорого, потерять его ничего не стоило, но каждый уважающий себя Хозяин считал своим долгом готовить и содержать не менее одного бойца. Хозяева, раз за разом приобретающие гладиаторов-неудачников, как правило, разорялись. Бойцы-чемпионы приносили своим владельцам и деньги, и славу, и вес в глазах соседей и конкурентов…

Что же касается «колец» города, то никаких пограничных столбов между ними Горн за семь дней не обнаружил. Застройка выглядела более или менее однородной, а по мере приближения к центру становилась красивее, масштабнее, благороднее. «Кольца» как таковые красовались лишь на картах слежения в Центрах Обеспечения Безопасности «Айсберга». В соответствии с этой картой, для каждого городского нейрофона солдатами программировался радиус, на который мог приблизиться к центру тот или иной раб. При сокращении рабом расстояния до запретной линии, носитель нейрофона получал предупреждение об активизации «защитной функции». Если же расстояние продолжало убывать и сходило на нет, раба атаковала жуткая боль, нарастающая по мере удаления от граничной черты и убывающая по мере возвращения обратно, на отведенную несчастному территорию… Рабов «Айсберга» стерегли, как стадо, не утруждая себя вниманием к каждому отдельно взятому индивиду…

Через неделю Хозяева Горна сочли, что прошло достаточно времени, чтобы продемонстрировать свое новое приобретение в узком кругу профессионалов. Принца второй раз вызвали в центральную часть города, теперь во дворец Нортема. Юноша пошел один, без монаха — последний не получил «приглашения», а потому не мог покинуть внешнюю кольцевую зону. Сопровождали молодого гладиатора шесть охранников. К этому времени Горн уже знал, что идут они не столько для контроля за пленником, сколько для его безопасности. В городе, где во главу угла ставились деньги, случалось всякое.

Дворец Нортема оказался богатым домом планетарного промышленника. Горна провели через холл и ряд внутренних покоев, что позволило юноше сделать вывод: кичащаяся своим богатством элита «Айсберга» не обладала вкусом настоящей аристократии. С легкой руки принца Горна один из самых красивых «дворцов» города был окрещен «невзрачным поместьем».

На этот раз партнеры не удосужились прятаться от новичка за стеклянным куполом арены. Нортем и Вустер ожидали своего гладиатора в оружейной зале дворца. Эта зала стала первой комнатой, от которой у юного принца засосало под ложечкой. По стенам и вдоль них красовались старинные картины, написанные масляными красками и изображавшие сцены из истории древнейших городов планеты Земля — даже будь они копиями, такие редкие творения стоили целое состояние. Также там висели головы хищников со всех концов космоса в невидимых глазу защитных колбах, оружие — колющее, рубящее, метательное, латы, доспехи, щиты. Всюду располагались статуи воинов при полной амуниции и с оружием…

Нортем не мог не заметить, что молодой гладиатор оглядывает предметы его гордости с изменившимся выражением лица. Грубое, как он полагал, восхищение раба доставило вельможе не меньше радости, чем поощрение знатока.

— Нравится? — Удовольствие от немой похвалы Горна заставило Нортема говорить с большей теплотой в голосе, чем это было принято в отношениях раба и хозяина.

— Смотря что!

Горн не оправдал доверия! Он невольно забыл, что для этих людей его мнение ничего не стоит, и ответил с некоторым высокомерием, как принц простолюдину.

Вустер снисходительно улыбнулся, глядя на друга.

— Ты бы еще служанку спросил! — заметил он.

Нортем отмахнулся от партнера и подошел к одной из статуй у стены. Статуя была облачена в стальные, позолоченные доспехи, в правой руке держала короткий меч, в левой — красивый прямоугольный щит.

— Мы хотим поговорить с тобой, — доверительно объяснил Нортем Горну: — У нас с Вустером особый подход к гладиаторам. Вы проливаете за нас кровь, мы уважаем вас за вашу храбрость и силу. Тебе очень повезло, Горн, что ты попал именно к нам — ни один из наших знакомых не стерпел бы твоего непокорного нрава. Мы же идем тебе навстречу: позволяем некоторую инициативу, общаемся, интересуемся твоими проблемами… Ты, кстати, как, всем доволен?

Горн задумался, стоит ли выложить, что он на самом деле думает, но Нортем продолжил, не дожидаясь ответа на свой вопрос:

— Мы внимательнее остальных Хозяев относимся к своим подопечным, но взамен требуем и большего рвения. Принадлежать нам — не только судьба, но и честь. Оправдать доверие можно только одним способом — выжить. Как ты понимаешь, это и в твоих интересах, то есть интересы у нас общие! Ты — раб, мы — Хозяева, но в какой-то мере все мы в одной упряжке, что позволяет нам испытывать друг к другу дружеские чувства…