голоса Анжелы проникают под кожу, я чувствую ее желание помочь, отрезвить, заставить сделать хоть что-то, чтобы защититься. Но я не могу. Не в силах. Любое мое действие может спровоцировать выкидыш у Виталины, а помня, насколько это больно и морально и физически, я не могу подвергать ее ребенка такой опасности. Я не могу так поступить с невинным малышом. Поэтому я связана по рукам и ногам.

Как? Как родной и близкий человек может так поступать? Играть на тонких нитях, где проходить грань между дозволенным и болезненно-важным? Неужели Вадим не понимал, что делает?

Страшно подумать, к чему это могло привести.

Где-то на подкорке сознания скребётся мысль, что Вадим сделал это специально, чтобы надавить на меня. Тонкая психологическая игра. И насиловать он меня не собирался. Скажем так, если выбирать между такой роскошной женщиной, как Виталина и невзрачной мышкой мной, то выбор очевиден, и я его понимаю. Зная о трагедии, произошедшей в моем прошлом, он легко приводит в действие рычаги воздействия на меня.

Противно от мысли, что я всего лишь часть плана Вадима. Я десять лет ложилась с ним в одну кровать, отдавалась с любовью, доверием и надеждой на счастливое будущее. А он проникает своими грязными намерениями в самое сокровенное, чистое, невинное, вытаскивает наружу и пачкает выгодой и насилием.

Боже, где были мои глаза?

Как я раньше не поняла, на что он способен?

Всхлипы и рыдания рвутся наружу. Чувствую как Анжелка горячей ладонью гладит меня по спине, пытаясь успокоить.

— Мань, ты у юриста была? — отвлекает меня от грустных мыслей подруга.

— Да, — всхлипываю и убираю ладони от лица.

— И?

— Она сказала, что Вадим может претендовать на половину стоимости ремонта, — бросаюсь к умывальнику, включаю холодную воду, набираю ее в ладони и ополаскиваю лицо и протираю шею, стараясь смыть слезы и немного успокоиться, — при условии, что он сохранил чеки.

— А машина?

— Тут есть нюансы, — протираю лицо и шею кухонным полотенцем. — Если куплена в браке, то я могу претендовать на половину. Но! — поворачиваюсь к подруге и поднимаю указательный палец вверх, копируя Борзых Надежду Евгеньевну, — если она взята в кредит, то я должна доказать, что на тот момент, когда Вадим взял этот злосчастный кредит, мы с ним не жили вместе, иначе мне придется оплатить половину кредита.

— И как это узнать?

— Понятия не имею. Сделать запрос в банк я не могу, мы уже разведены, информацию мне никто не даст, — горько вздыхаю я и сажусь обратно на стул. — Остается надеется, что Вадим отстанет от меня.

— А если поговорить с майором? — Анжелка наворачивает роллы.

— О чем? — злюсь я.

— Ну пусть повлияет… На работников банка или в конце концов на твоего бывшего.

— И как это будет выглядеть? “Товарищ майор, — понижаю свой голос до противного писка, — я позволила вам потискать себя в темной комнате какого-то ресторана, а теперь прошу напугать моего бывшего своим грозным видом”.

Подруга падает на столешницу грудью и захлебывается смехом.

— Тем более Михаил сегодня Вадима так отметелил, что помощь теперь бывшему нужна, — добавляю я.

— Молодец мужик! — восклицает Анжела.

— Согласна.

— Когда у вас второе свидание?

— Никогда, — уверенно констатирую я.

— Мань, — доливает мне в бокал вина Анжелка. — Ты бы не горячилась так.

— В чем я погорячилась? — снова злюсь я.

— Я помню, как у тебя глаза светились, когда ты рассказывала о вашем свидании. Ты же так счастлива была, — нараспев тянет подруга.

— Ты не понимаешь, Анжел. Он отец моей ученицы.

— И что?

— А то, что неправильно это все. Что люди подумают?

— Какие люди, Маш? Лично я за то, чтобы ты с ним встречалась. Он мне еще тогда в отделении понравился, — кокетливо прячет глаза подруга.

— Ты что? — охаю я. Противно от мысли, что мой майор может нравится кому-то другому. Тем более моей единственной подруге.

— Да ладно тебе, — тут же ржет она, — майор не в моем вкусе. Мне больше мой лейтенант по душе.

— А педсовет?

— Ой, Маш, — махнув рукой, Анжелка берется за ножку бокала и тут же отпивает вино. — Давай по-честному, педсовету откровенно наплевать на то, чем занимаются учителя нашей школы в свободное от работы время. И твоя угроза Виталине — блеф. И пока она не догадалась, что ей ничего не угрожает, тебе бы обзавестись поддержкой.

— Какой?

— Мужиком, который сможет вступиться за тебя перед Виталиной и Вадимом. И лучше всего этого мужика продемонстрировать всем на свадьбе твоего бывшего.

— Анжел, ты глупости говоришь.

— Пойми, — подруга склоняется над столом, — Виталина — акула. И в Вадима твоего она не просто так вцепилась.

— Он не мой.

— Ну и хрен с ним, — соглашается Анжелка. — Но сути дела это не меняет. Они терроризируют тебя, бьют по больному, чтобы “отжать” квартиру.

— К Лизе приходили из соцопеки, — заявляю я унылым тоном.

— Зачем? — давится вином Анжелка и выпучивает глаза в удивлении.

— Виталина накапала. Теперь Лиза под надзором.

— Вот сучка! — вопит подруга.

— Согласна.

— А что делать-то теперь, Мань?

— Ничего, — отмахиваюсь я. — Перед соцопекой отобью. Лиза никаких происшествий не совершала, у Виталины нет аргументов. Дома у них все хорошо, успеваемость девочки в норме. Через два месяца выпускной, а еще через два Лизе восемнадцать исполняется.

— А дальше что?

— Рычагов давления на меня у Виталины не будет.

— Ты же понимаешь, что они не отстанут?

— Скоро конец учебного года, потом Виталина уйдет в декрет. И я свободна как ветер на три года.

— Кстати о декрете… А кто займет должность завуча?

— Понятия не имею.

— А может … ты? — Анжелка пытливо смотрит на меня.

— А мне это зачем? Я надеюсь в следующем году отмахаться от классного руководства, а нести ответственность за всех учеников школы тем более не хочу. Это ведь не оплачиваемо, это только почетно.

— Ну как знаешь, — пожимает плечами Анжела и мы принимаемся за еду.

— Как у вас с Митей? — интересуюсь я.

— Все хорошо. Только из дежурств не вылезает, — отвечает подруга, жуя ролл. — Твой майор домой не отпускает.

— Он не мой, — тут же возражаю я и краснею, ведь пару минут назад в своих мыслях оговорилась именно на это.

— А мог бы быть твоим.

— Зачем?

— Маш, ну хороший же мужик, ну!

— Я не знаю…

— Ты сама определись, чего ты хочешь, — психует подруга.

— Я совсем запуталась, — падаю лицом в раскрытые ладони и стону.

— Мань, ну что тебе в нем не нравится?

— Ну он такой… Большой.

— Интересно, везде? — хохочет Анжела.

— Не знаю. Анжелка! — Кидаю в нее имбирь.

— Что? — С хохотом уворачивается она. — Я просто спросила. Я