Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лишь одно имя всплывало в голове – Макс.
Чертов ухажер последовал за ней? А Арсений? Неужели не поговорил с ним, или тот оказался таким не понятливым? И что он хочет сейчас от неё?
Явно не поговорить…
В воде она ещё более беззащитна, чем на земле. А вдруг Макс желает ей зла? Да мало ли! В голове вспыхнули рассказы и про заказные убийства, и про маньяков! Чего только не передумаешь в минуты испуга.
Нина собралась и поплыла ещё интенсивнее. Без боя она точно не сдастся. Она неплохой пловец, должна успеть доплыть до берега.
Где же дно…
Она несколько раз пыталась нащупать его ногами, тем самым теряя драгоценные секунды.
Вот… вот оно… Как только её ноги коснулись твердой поверхности, она, волоча их против воды, устремилась к суше. Там будет проще.
На земле она при необходимости сможет оказать сопротивление. Если вспомнить комплектацию Павельева, ей его, конечно, не завалить, но на некоторое время обезвредить его она сможет. Спасибо папе и братьям. А дальше…
Дальше будут у кого-то сильные неприятности.
Шум в ушах нарастал. Страх переплелся с нарастающим негодованием.
И всё же Нине не хватило какого-то десятка секунд. Она споткнулась, и это замедлило её.
Она кое-как смогла удержаться от того, чтобы не грохнуться на колени, поймав ладонью морское дно. Она поморщилась, потому что наткнулась не то на мелкий камень, не то на ракушку. Не обращая внимание на дискомфорт, помня о том, что ей в спину дышит Павельев, которому она лично уже придумала наказание, Нина рванула вперед.
Тщетно.
Именно в этот момент её схватили и дернули назад, выпрямляя и резко разворачивая.
Нина задохнулась. Первое, что она почувствовала – силу рук, которые, несмотря на мокрую кожу, держали её крепко.
Так, точно имели право… Эта мысль, пусть и оказалась мимолетной, пронзила воспаленное сознание девушки, обожгла её.
Второе – её преследователь был не Павельев.
Нина сразу узнала ЕГО…
Не могла не узнать…
И тело тоже откликнулось мгновенно.
Она уже готовилась отразить нападение. Приготовилась. И… обомлела, не веря своим глазам и ощущениям.
Рядом с ней стоял Костя.
Большой, злой, вибрирующий негодованием.
- Ты какого черта тут делаешь одна…Нина! – прорычал мужчина, скалясь и делая акцент на её имени. Даже в темноте ночи можно было рассмотреть, как яростно и зло сверкают его глаза.
У Нины всё оборвалось внутри. Она заморгала, не обращая внимание, что глаза заливает стекающей с волос водой.
Костя… Как?... Почему он здесь?
Она ничего не понимала. Смотрела и не верила глазам.
Серьезно? Он?
- Ты могла утонуть! Тебе никто не говорил, как опасно купаться ночью одной? – продолжал рычать мужчина, нависая над ней темной башней.
Не дождавшись от неё ответа, Корицкий грязно выругался.
- Пойдем!
Он быстро сменил положение рук, перехватил её чуть вышел локтя и потянул за собой к берегу.
Нина переступала ногами, как послушная марионетка. Жар в груди нарастал, готовый в любую секунду трансформироваться в нечто большое и опасное. Дыхание билось о грудную клетку изнутри, ноги стали ватными, отказываясь ей подчиняться.
Сама она тоже как будто очутилась в другой реальности. Ещё не веря до конца в то, что Корицкий реальный, она жадно рассматривала мужчину, желая удостовериться, что зрение её не обманывает, что это он.
Он.
Его спину, этот разворот плеч она узнает из тысячи. Как и голос, от звучания которого мелкие колкие мурашки рассыпались по позвоночнику.
Они вышли на берег, и Костя снова недружелюбно рыкнул на неё.
- Ну!
Его грудная клетка ритмично поднималась и опускалась. И сам он весь находился в опасной близости от неё.
Ныряя в воду, он не раздевался. На нем по-прежнему были светлая футболка-поло и вроде как бежевые брюки. Мокрая одежда облепила его, выгодно подчеркивая мужскую стать и силу мышц.
- Я купалась, - наконец, тихо выдохнула Нина, жадно облизывая и без того мокрые губы. Солоноватый вкус моря ещё хранился на коже.
- Купалась она! Зашибись! – он продолжал ругаться.
- И что? – автоматически встала в позу Нина, лихорадочно осматривая Корицкого глазами.
Он здесь… В России… Рядом с ней.
Ближе, чем можно было предполагать и надеяться.
- Ах «и что»! – прошипел мужчина сквозь сжатые зубы. – Сейчас увидишь, что!
Нина ничего не понимала. Но когда Константин потянул её снова за собой, она подчинилась. У неё не было выбора.
Или ей так казалось?
Неважно?
Он шел быстро. Она едва поспевала за ним. Они прошли мимо тропы, ведущей в особняк Арсения.
Дальше…
К соседнему дому.
Сердцебиение оглушало Нину. Получается, Корицкий жил по соседству? Что это – роковая случайность или чей-то умысел? В случайности она верила всё меньше и меньше.
Но он рядом…Куда-то её ведет…
Она ненавидела себя за слабость. Надо вырваться и уйти, скрыться. В голове пульсировало от напряжения.
Сейчас… всего лишь минутку… Она только узнает, что хочет ей сказать этот…Константин и потом уйдет. Им есть что сказать друг другу.
Наверное…
Он не остановился, пока они не очутились в закрытой садовой зоне. Высокий забор закрывал их от любопытных глаз. Как только они оказались отрезанными от внешнего мира, Константин снова повернулся лицом к Нине.
Девушка, увидев, что ничего не изменилось, что страсти продолжали бушевать внутри мужчины, потянула руку назад, силясь вырваться из захвата.
Зона, где они находились, освещалась несильно. Тени отбрасывали причудливые искаженные формы на землю и частично на них, искажая восприятие.
Нине удалось вырвать руку, но радоваться не пришлось. Корицкий, предупреждающе хмыкнув, пошел на неё. Между ними и так было минимум пространства, а теперь… У Нины несчастное сердце скатилось в живот. Во рту внезапно пересохло, в висках отчаянно запульсировало.
Никто из них не был настроен на продуктивный разговор, который им бы не помешал.
Много недосказанности… Слишком много. Они запутались в ней, как в рыболовной сети. И нет, чтобы попытаться вместе выбраться, тянут оба сеть на дно.
Костя наступал.
Нина отступала.
Он предупреждающе выбросил руку вперед, Нина глухо вскрикнула, развернулась, намереваясь бежать, но оказалось слишком поздно. Положа руку на сердце, она признавала, что могла оказывать куда более активное сопротивление. Корицкий бы остановился. Наверное…
Его рваные жадные движения говорили, что он на грани. В бешенстве. Да он и не скрывал своих чувств. Она чувствовала исходящую от него вибрацию, та невольно передавалась и Нине, втягивая её в водоворот стихийного безумия, в
