— Я честно думала, что ты с теми, из «Сапсана» и снимал, — неожиданно легко призналась я. Дурацкая история и смех прочистили что-то у меня в голове и вдруг стало совсем не стыдно сказать все, как есть. — Подлый изменщик!

Я стукнула его кулаком по груди, за что была тут же поцелована так крепко, что мы чуть было не продолжили «экскурсию по рекам и каналам».

— О, да-а-а-а! — Егор оторвался от моих губ и с удовольствием потянулся. — Подло изменял тебе с двухметровым мужиком в юбке. Еще с тремя камерами, десятком ламп, редакторами видео… О, с ними трах был особенно жесткий! Ну и со своей правой рукой, разумеется.

— И все? — сощурилась я.

— Нет, не все, — покаянно сказал он и чмокнул меня в лоб, где все же болезненно ныла шишка от переборки. — Еще чуть-чуть с левой. Дарина! Все это время я честно дрочил на нас с тобой в том зеркале. Как обещал!

— Шутишь?

— Ни в коем разе, — он как-то умудрился не запутаться во всех остатках моей одежды, добраться до своей — моей! — любимой попы загребущими лапами и увлеченно ее пожамкать. — Я ж говорил — ты мне башку так снесла, что больше ничего не вставляет.

— И ты… за этим приехал? — спросила я недоверчиво.

Все-таки четыре часа в поезде только ради секса со мной плохо вписывалось в мою картину мира. В конце концов, есть фантазия и правая рука. И даже левая.

— Не только, — засмеялся Егор. — Не только. Еще меня интересует Эрмитаж!

— В к-каком смысле? — поперхнулась я. — Надеюсь… не в том же, что и я?

— Почти!

После описания развлечений с Борисом я бы уже ничему не удивилась.

Глава двадцать седьмая, в которой герой приобретает новый фетиш

Егор смеялся, уткнувшись мне в волосы, щекоча ухо теплым дыханием.

Но продолжил серьезно:

— Короче, я тут решил взяться за нормальную раскрутку. Сама знаешь, с тиктоком сейчас сложно все. Народ перебирается ВКонтакт, телегу, какие-то новые приложения появляются. Можно хорошо взлететь на отечественном рынке. Ну или уходить с концами на западный…

— Погоди, я же видела в «инсте» у тебя сторис и рилсы…

— В «инсте» пока можно работать, — вздохнул Егор. — Но это дело времени — когда русскоязычная аудитория переберется в те места, где не нужно пляски с бубном устраивать, чтобы сторис посмотреть.

— Да, — вспомнила я. — Мне Элка что-то настраивала, чтобы заходить.

— Ну вот. А я еще все лето дурака валял, старье всякое загружал, ну и всякую мелочь. Смотрел, куда качнется рынок, заодно отдыхал. А теперь у меня богатые планы!

Он снова потянулся — с предвкушением и азартом.

— С Эрмитажем? — не удержалась я.

— В том числе. Мы договорились с разным народом на перекрестную рекламу, уже пилим коллабы… — увидев мое лицо, он уточнил: — Коллабы — это сотрудничество.

— Ага… — тяжело чувствовать себя отставшей от жизни старушкой.

— Я уже метнулся в Казань, там с парнями кое-что поснимали, планирую Вильнюс и Белград — там тоже есть классные блогеры. Вот в Питере нашел девчонку, у нее два миллиона в «инсте» и стремительно растет подписота в ВК. Она дико крутая! Не только жопой вертит, но и зажигает как надо.

Я уже хотела попросить у него ссылочку. Ну чисто посмотреть, как зажигает, ничего больше, честно! И не надо вспоминать наши с Элкой шпионские навыки!

Но тут сверху вновь раздались шаги и нарочито громкий голос объявил:

— Через пятнадцать минут прибываем!

— Продлевать будете? — хмыкнула я.

Егор поднял брови, обернувшись ко мне. То ли шутку не понял, то ли несколько удивился манерам проституток в моем исполнении. Выяснять не стала. Во избежание.

Мы синхронно вздохнули и скатились с диванчика, принимаясь приводить себя в порядок.

Мне пришлось практически раздеться догола, чтобы собрать паззл своей одежды обратно.

Егору было попроще, так что, пока я выпутывалась из кардигана, он сгреб использованные презервативы, чтобы не оставлять улик.

Хотя я уже сомневалась, что мы тут первые такие затейники.

Пригладив волосы и быстро поцеловавшись у дверей, мы выбрались на палубу. Егор при этом заботливо подставил ладонь, чтобы я снова не врезалась в переборку.

Ай, это так ми-и-и-ило!

Я старательно не смотрела на рулевого, он старательно не смотрел на меня и вообще делал вид, что его крайне интересует, пройдем ли мы под следующим мостом.

Егор, оказывается, не забыл захватить из каюты плед, так что, пока я куталась в палантин, спасаясь от пронизывающего ветра, он просто накинул его мне на плечи и обнял, прижимая к себе. И так мы в молчании проводили взглядами проплывающий мимо темный Летний сад.

— Рассказать про ограду сада? — невинно предложила я.

— Все, все, хватит! — засмеялся Егор. — Экскурсия свершилась!

— А я могу в Эрмитаже тоже много интересного рассказать, — предложила я. — Раз уж ты все равно там будешь.

Он как-то странно промолчал, но в этот момент мы как раз приближались к пристани, катер особенно качало, разворачивая боком, так что временно разговоры были забыты. Я побыстрее сошла на берег, увернувшись от протянутой руки кого-то из ребят и заторопилась вверх по лестнице на набережную.

— Экскурсии по рекам и каналам Петербурга! Отправление — каждые полчаса! — прямо нам на ухо проорал зазывала.

Я вздрогнула, а Егор наоборот — поймал мою руку, крепко сжал и шепнул на ухо:

— С сегодняшнего вечера от слова «экскурсия» у меня будет бронебойный стояк!

— Тяжело тебе придется в Питере. Особенно в Эрмитаже, — заметила я.

Мы как-то бездумно побрели дальше вдоль воды, но Егор спохватился и вернулся назад — отдать плед. Пришел обратно с широченной улыбкой… и пледом.

— Мне его подарили! — ответил он на мой удивленный взгляд.

— Да? С чего такая щедрость?

— Сказали, что все равно планировали его сжечь после всего, что мы…

— Так, молчи! — скомандовала я. — Просто молчи! Мне с ними еще работать. Они теперь при каждой индивидуальной экскурсии будут припоминать мне сегодняшний день!

— Ты сказала — «экскурсия», — заявил Егор, останавливаясь и облапывая меня со всех сторон.

Поцелуи на ветру захватывали дух — он уносил их сладость и жар куда-то в сторону Невы, оставляя нам чистое будоражащее желание.

О мое бедро отчетливо потерся очень твердый член.

— Гляди-ка, не шутишь про стояк! — восхитилась я.

— Как можно с таким шутить? — Егор поймал мою ладонь и положил на выпуклость на джинсах. — Это же самая серьезная вещь в жизни. Кстати, о серьезном! Какие у тебя планы на сегодняшнюю ночь? Часов примерно с двух?

— Э-э-э-э-э, спать? — неуверенно