– А вдруг?

– Нет. Это исключено. Это проклятие мы давно знаем, оно, кстати, последние лет десять вообще не применялось.

– Почему?

– А оно очень простое. Очень. Все делается на собственной силе проклинателя, его крови и крови жертвы.

– Так это ж наоборот, хорошо?

– Плохо. В обычных проклятиях есть возможность принести жертву, петуха, к примеру, или ягненка… кто бы не проклинал, сейчас этот человек едва на ногах стоит.

– От потери сил?

– Да.

– А если их восполнить?

– Ну…

– На кухню?

Кухарка нас тоже «порадовала».

Из кладовки пропал здоровущий кусман мяса, копченого. И банку с вареньем кто-то ополовинил.

Вот и ответ. Белок, глюкоза, и проклинатель вполне себе стоит на ногах. Может еще на них и попрыгать по желанию. Не идеальный рецепт, шоколадом лучше было бы, но что попалось…

– А кладовка не заперта? – догадался спросить Керт.

– Из закрытой сперли! – рявкнула кухарка.

То есть…

Я пригляделась к замку. А ведь и верно, вот царапины… отмычка?

И кто это у нас такой просвещенный?

Керт сам поехал искать место проведения ритуала. Обосновал просто – если я домовой дух, то вне дома потеряю часть своих сил и способностей. А значит каждый должен заниматься своим делом.

Я согласилась.

Интересно было бы посмотреть, но действительно: лошадь – это вам не мотоцикл. Даже не велик. Чтобы на ней ездить, нужны определенные знания, умения, навыки, а еще – железная попа. А у меня она мягкая и плюшевая.

Трястись на седле невесть сколько часов? Ради того, чтобы полюбоваться на место проведения ритуала?

Ага, вот у нас тут завелся проклинатель-идиот. Который не догадается за собой следы замести, можно – обыкновенным веничком. Наломать, подмести и порадоваться. А будь он еще умнее…

Срезаются несколько квадратов дерна, в стратегических местах ставятся свечи, рисуется фигура, после ритуала дерн возвращается на место.

Через два дня это место под лупой не отличат от соседнего.

Нет, не верю я, что у Керта получится найти что-то этакое. А значит…

Значит – пошли по дому.

Мира рыдала так, что становилось страшно. Еще бы, испугалась девчонка. Здесь проклятие – угроза не хуже СПИДа. Отец и Тира ее утешали наперебой.

Может, мне и показалось, но отец-то за чадушку переживал совершенно искренне, а вот Тира… Тире, такое ощущение, было наплевать. Тревогу за сестру она изображала хорошо, талантливо, но – по обязанности. Хотя чего тут удивительного?

Тонкости у Адама Ластана было как у дубового полена, чувствительности – в той же мере. А бабы, даже в подростковом возрасте (особенно в нем) народ сложный и загадочный. Нет, не от слова загадка, а от слова «гад». Те еще гадины.

Мог он чем-то задеть племянницу? Выделять дочь, подчеркивать, что она для него важнее?

Да спокойно! И это понятно, это жизнь. Он и так повел себя, как мужчина, не отдал малышку ни в приют, ни куда-нибудь на воспитание, оставил у себя. Но вот вникать в тонкости движений дамской души?

Это ему было просто не под силу.

А подростки, кстати, бывают еще и жутко неблагодарны. Было дело…

У меня знакомые усыновили мальчишку. Лет до пятнадцати все было в порядке, потом, каким-то чертовым (ДА! Ни разу оно не божье было!) чудом приперся биологический папаша парня.

Алкашня и тварь. Не сдох, к сожалению, но таких и об асфальт не расшибешь. Где уж он взял имя, адрес… секретность у нас в стране на высшем уровне.

Но – явился.

И понеслось.

Ах, вы меня усыновили, вы меня не любите, айфон не покупаете, гулять до часу ночи не даете, музыку выключать требуете, уроки делать… может, вам еще и квартиру убрать?

Нашли раба!

Свободу Спартакам!

Знакомые бились в истерике примерно месяц. А потом… потом начали действовать, не без моей скромной помощи. С алкашом я посодействовала, признаюсь. Загребли его на пятнадцать суток, оттуда он в больничку уехал, где и пролежал еще с полгода. В психиатрическую. Белочку словил. Удачно выпил водочки, в которой были растворены несколько таблеточек, ну и пошел ловить синих слоников и зеленых чайничков.

Не поймал, но удовольствие все получили. А врачи еще и денежку малую, примерно так зарплату за три месяца.

А вот с сыном они придумали сами.

Нашли среди знакомых замечательную семью. Фермеры, живут в деревне, где всех средств передвижения летом трактор, а зимой – лыжи. Автобус туда не ходит, электричество от генератора, а интернет и сети связи…

Сеть есть. Рыбацкая.

Связь?

Можешь лопатой с коровника помахать, авось спутник и заметит. Заодно коровник почисть.

Да, есть в России и такие уголки, не все еще прогресс испоганил. Туда-то и поехал на эти полгода паренек. С четкой программой «opus enim bonum».[7]

Школу, конечно, пришлось пропустить, взяли академку. И – вперед.

Программа парню не понравилась, но получил пару раз по заднице лопатой, лег спать без ужина и понял, что работать – надо.

Жалко? А родителей? Считаешь ты, что у тебя свинские условия? Ну и полюбуйся на свинок в условиях натурхозяйства. Покорми, хлев почисть, и далее по списку.

Через полгода вернулся поумневший настолько, что «родному папе» с разворота в хрюкало выписал, натренировался на чистке свинюшника.

Но то Мишка. А то – Тира, которой такого не прописывали.

Могла она обидеться за что-то и на сестру, и на дядю?

Да. И обидеться, и мстить начать, и все остальное… спокойно! Ей-то никто так же доходчиво не объяснял про жизнь с любящими людьми, и жизнь со всеми остальными.

Оставляем ее в списке?

Да.

* * *

Три сестрички рыдали хором.

Асанта боялась, что потом и на ее ребенка могут порчу навести. Сестры ее утешали, мол рука не поднимется…

Утешалось плоховато. Все трое понимали, что и рука поднимется, и нога, и что хочешь. Кому ребенок – категорический императив, кому – сгусток клеток. И не самый родной и близкий, а просто – так. Завелось там что-то в пузе…

Родных-то детей убивают некоторые твари, а тут чужой!

Так что баба рыдала, страдала и не собиралась останавливаться на достигнутом. Эрвина временно выпустила свою семейку из-под контроля, и Лаллия этим тут же воспользовалась. Карета в сарае раскачивалась так что мне стало ясно – там повторяют правила стихосложения. Или стиховычитания.