полосу. Тяжело выдохнув, я без энтузиазма начала сдавать назад.

Неужели это и вправду тупик? И что же дальше… В объезд? Не получится, ведь если не пропустили на этой погранзаставе, значит и на другой у меня потребуют паспорт Клэр, и разрешение от её официальных опекунов, и от опекунов Тристана, и Спиро, и заметят помятый, перепачканный бампер… Ладно, куплю это грёбанное детское кресло, а там что-нибудь придумаю…

Прежде чем я успела выстроить план своих дальнейших действий, впереди, у шведского шлагбаума, что-то произошло. Хлопок, но не взрыв, а что-то другое. Я резко затормозила. Все взгляды военных и людей, ожидающих своей очереди, направились вперёд, в сторону шведской границы.

Прямиком с соседнего государства, в сторону норвежской границы, прямо по дороге бежала толпа людей. Именно так я сначала всё восприняла.

– Эй, вы! – военный оглушительно постучал ладонью по капоту нашего автомобиля. – Я сказал: освобождайте полосу!

– Это ведь не люди, – прищурившись и наблюдая за приближающейся к норвежской границе толпой, полушёпотом произнесла я.

У каждого человека в стремительно несущейся в нашу сторону толпе голова была запрокинута, у каждого руки болтались словно тяжёлые плети, каждый из них был словно током ударенный – их волосы стояли дыбом и неестественно торчали в разные стороны.

Военный начал дёргать ручку моей дверцы, надеясь открыть её, но я всю дорогу от Грюннстайна, вернее от обломков русского самолёта, была заблокирована. Позже я буду сомневаться в том, что он хотел нас прогнать, возможно, он хотел сесть в нашу машину… Но зачем тогда он дёргал ручку моей дверцы, а не задней? Хотел выгнать меня из-за руля?.. Я этого никогда не узнаю.

Боковым зрением увидев военных, выбегающих из пограничного здания с оружием наперевес, я поняла, что если я не прорвусь сейчас, тогда, возможно, не прорвусь уже никогда.

Глава 14

Я не поступила в университет. Не потому, что не могла, а потому, что это не было тем, чего я действительно хотела от своей жизни. Моя мать очень сильно расстроилась из-за моего решения, как раз потому, что я могла позволить себе беспрепятственное поступление в любое высшее учебное заведение, настолько мои показатели в выпускном классе были высоки, но я этого не желала. Я даже видела, как в те дни она украдкой плакала из-за моей “необъяснимой глупости при столь высоком IQ-показателе”, как она тогда выражалась. И всё равно, как бы сильно она не расстраивалась, при мне она не позволяла себе слёз, за что в те времена она повысила мой коэффициент уважения к ней. Она могла бесконечно совершать попытки поговорить со мной о моём будущем, могла просить меня купить ей очередную порцию вновь быстро закончившегося успокоительного, могла укоризненно смотреть на меня, но никогда не замыкалась и не плакала из-за моего категоричного решения. Она всегда была открыта и всегда была стойкой, что бы кто из её детей не выкинул: переедь Рэймонд в Норвегию или откажись я от университетского будущего – она никогда не отстранялась от нас, даже когда мы совершенно не задумываясь принимали решения, влияющие на её собственную жизнь. Мы спешили жить собственными жизнями, по-своему, и совершенно не задумывались, каково нашим родителям не просто расставаться со своими неожиданно повзрослевшими детьми, но учиться жить по-новому, фактически без ценной, составляющей части созданной ими семьи.

Отец меня поддержал. Сначала он, конечно, был на стороне матери, где-то примерно неделю говорил мне о том, что я должна хорошенько пораскинуть своим способным мозгом, потом он занял нейтральную позицию, а уже в конце последнего семестра моего обучения в старшей школе он вдруг принял мою сторону. Мы с ним тогда находились в гараже, ковырялись в моторе его старого грузового фургона Scania-Vabis, от которого он в те времена никак не хотел избавляться, несмотря на его очевидную кончину.

– Ты действительно этого хочешь, Теона? – забирая из моих рук гаечный ключ на десять, заглянул мне в глаза он. – Ты уверена в том, что при своих способностях ты не хочешь поступать в университет?

– Я уверена в том, что хочу путешествовать. Я хочу просыпаться под звёздным небом, а не в университетском кампусе. Я ведь могу заниматься туризмом и без высшего образования, ты ведь сам это прекрасно знаешь. Так что да, папа, я действительно этого хочу.

Вскоре мой выбор приняла и мама, но только после того, как поняла, что я уже наверняка не отступлюсь от своего решения и что отец уверенно поддерживает мою позицию. Семь лет назад, в первый день июля, отец отдал мне в руки карточку с паролем от счёта, на котором лежала крупная сумма – все те деньги, которые родители долгие годы откладывали на свою мечту выучить меня в университете. А уже на следующий день отец договорился со своим кузеном, управляющим национальным парком Абиску, чтобы меня приняли в штат работников, естественно на испытательный срок. Мой новый дом ждал меня на другом конце страны, в более чем сутках езды от Хеслехольма. Даже не хочу думать о том, что в первые дни расставания со мной чувствовала мама. В любом случае, рядом с ней всегда был отец, так что они справились.

В Абиску я проработала ровно год. Отказавшись от бумажной волокиты и прочей чепухи вроде сидения на ресепшене, я, естественно в связке с опытными гидами, в качестве волонтёра водила экскурсионные группы по ландшафтному заповеднику, часто участвовала в долговременных походах, длящихся неделю-две, но мне хотелось большего. Быть под опекой влиятельного родственника, чувствовать, что находишься на особом счету и из-за переживаний родных лишаться самых вкусных кусков пирога: сплавов на байдарках в каньоне, поднятия в горы, похода по Кунгследен, знаменитой Королевской тропе, начинающейся в Абиску и проложенной через всю шведскую Лапландию. Меня до крайности не устраивали ограничения. Поэтому, взяв от Абиску максимум опыта, я отправилась дальше, решив окончательно и бесповоротно разорвать пуповину опеки, тянущуюся от моей семьи. Так всего лишь в девятнадцать лет я попала в экстремальный туризм. Устроилась на привлекательное место благодаря случайному знакомству с одним из туристов Абиску, оказавшимся главой частной компании экстремального туризма в Финляндии: мы вместе с ним ходили в недельный поход, где я дважды спасла его от укуса клеща и единожды от промокания под дождём (у гидов Абиску всегда предусмотрен один запасной дождевик) – так мы и подружились.

Я снова стала обыкновенным стажёром, но уже спустя полгода доросла до уважаемого ранга – я официально была посвящена в гиды. Компания, в которую я перешла,