Не успел Уокер ответить, как Алькотт схватил чашку чая с бутербродом, а Бейтс не замедлил последовать его примеру.

Неожиданно Уокер остался с мистером Дилли наедине.

— Вам меня обмануть не удастся, — в гневе воскликнул он. — Вы водили Алькотта за нос, а мне следовало проверить его информацию, прежде чем являться с обыском.

Коби кивнул.

— Вот именно, — сказал он, а затем поднял гитару, сыграл несколько аккордов известной баллады и приятным баритоном пропел, — Хочешь знать, который час, спроси у полисмена.

— Очень смешно, — рявкнул Уокер. — Но вы мошенник, Грант, Дилли, Хорн, как бы вы ни называли себя, и я это знаю. Когда-нибудь я выведу вас на чистую воду, пускай хоть целая толпа идиотов называет вас святым праведником.

— Вполне с вами согласен, — заявил Коби. — Насчет святости. Это весьма далеко от истины. Как жаль, что вам не понравились мои фокусы. Мои сводные братья и сестры их обожали.

— Мне не нравятся ваши фокусы ни на сцене, ни на лондонских улицах, мистер Грант… если это ваше настоящее имя.

Коби пробежался по гитарным струнам и ответил:

— В том-то и дело, инспектор Уокер. У меня нет имени. Можете называть меня как угодно. Почему бы вам не выпить чая с булочкой, как вашим коллегам? После еды вы почувствуете себя лучше

— Ваша булка у меня в горле застрянет, — огрызнулся Уокер. — Хотел бы я знать, что за игру вы ведете, Грант? Скажите мне.

— Жизнь, — с усмешкой ответил Коби. — Жизнь — моя игра, Уокер, и я сам устанавливаю в ней правила. Как и вы. А ваше начальство знает, что вы нарушаете приказы, преследуя меня? Нет, можете не говорить, у вас все на лице написано. Вы ничем не лучше меня, Уокер, но только не признаетесь.

Только теперь Уокер понял, что такое жажда убийства. Он отвернулся и приказал Алькотту и Бейтсу следовать за ним. Когда они уходили, мистер Дилли пел обещанную песню для маленькой девочки, которая смотрела на него, словно на Всемогущего Господа.

Леди Дина Грант не считала своего мужа Господом Всемогущим, но очень обрадовалась, когда он приехал забрать ее из Парижа после проведенных здесь трех недель.

В свете ее сопровождал близкий друг маркизы, шевалье де Соль, и Дина посетила столько домов в предместье Сен-Жермен, что у нее голова шла кругом. Никого не удивляло, что муж расстался с ней после медового месяца, не продлившегося и недели. Чего еще ждать от американца? Без сомнения, он делает деньги. А любовь подождет. Тем более, они так молоды, особенно миледи.

Все считали миледи Дину или миледи Грант, как ее чаще называли, очаровательной. И ее очарование росло с каждым днем.

Когда приехал Коби, она вышла к нему изящной походкой, как учила ее маркиза, опустила ресницы, протянула ему руку для поцелуя и поприветствовала его с хладнокровием признанной красавицы, за спиной у которой множество сезонов.

Коби склонился к ее руке.

— Поздравляю вас, леди Дина, вы потратили время не зря.

Дина ответила по-французски: после отъезда мужа она только на этом языке и разговаривала. Так велел Коби.

— Еще один месяц, — хвалила ее маркиза, — и вас нельзя будет отличить от парижанки.

Так она и сказала Коби, когда Дина ушла переодеваться. Этим вечером они собирались на прием в Британское посольство. Посол был другом как мистера Джейкоба Гранта, так и маркизы де Шеверней. И, как многие другие, был без ума от леди Дины Грант.

Леди Дина сама себе удивлялась. Словно старуха из песни, она постоянно спрашивала себя: «Неужели это я?». Этот же вопрос она задала мужу, когда они вместе входили в здание посольства.

Коби взглянул на жену. На ней было платье из нежно-бирюзового шелка, расшитое аметистами. Он сам надел на нее диадему, украшенную мелким жемчугом и аметистами, аметистовое ожерелье, серьги и кольцо. Все это было привезено из Лондона. По семейной традиции мужчины из рода Дилхорнов дарили женам аметистовые украшения в память о Патриархе, основателе династии, который восемьдесят лет назад, в Австралии, купил аметисты для своей молодой жены.

— А внутри ты осталась прежней Диной Фревилль? — поинтересовался Коби, в очередной раз удивив ее своей способностью читать мысли.

— Да. Во многом. Не могу поверить, что всего один месяц так сильно меня изменил.

— Одежда, хорошая еда, доброта, внимание — все это может изменить человека. Да, ты преобразилась, и даже сильнее, чем я ожидал.

— Ты знал, что так будет. — В голосе Дины звучал упрек.

— Да, если позаботиться о тебе.

— Ты обо мне не заботился. — И снова в ее тоне чувствовалось обвинение.

— Ты так думаешь? — спросил ее Коби. — Я полагал, ты умнее.

Конечно, он прав. Мадам маркиза всего лишь следовала его указаниям.

Следующий вопрос заставил сжаться его сердце.

— Должна ли я забыть все это, когда увижу Виолетту?

— Нет. Напротив. Впервые вы встретитесь как равные. Позже появится и превосходство.

Они поднимались по широкой лестнице мимо кланяющихся лакеев. Раньше Дина дрожала бы от страха, но сейчас даже не задумывалась о том, что делает. Сзади шли маркиза и шевалье, но их поддержка ничего не значила для нее в сравнении с поддержкой этого человека, который был ее мужем, но еще не стал ее мужчиной.

Все оказалось даже слишком просто. Дина представляла себе, будто сидит в гостиной маркизы, с книгой на голове, беседуя с воображаемыми аристократами, министрами, придворными и дельцами. Наконец она сумела убедить себя и окружающих, что способна превзойти даже Виолетту.

Только в экипаже, на пути домой, она позволила себе ссутулить плечи и снова превратиться в незаметную, маленькую Дину Фревилль.

Коби, сидящий напротив, протянул руку и приподнял ее подбородок.

— Нет, Дина. Раз уж надела маску, носи ее до конца. Игра еще не окончена.

— А ты носишь маску? — спросила она, выпрямившись и подхватив его шутливый тон.

— Конечно. Сдается мне, их у меня больше, чем у большинства людей.

— А что ты делал в Лондоне?

Дине стало не по себе от направления, которое принял их разговор. Последний вопрос, по ее мнению, был достаточно невинным. Ей и в голову не приходило, насколько это далеко от истины.

Коби подумал об Уилле Уокере, и мысленно рассмеялся.

— Занимался делами.

Он не стал упоминать, что вел свои дела не в роскошной конторе «Юго-западной горной компании» в тени собора Святого Павла, а в обшарпанной каморке, снятой на имя мистера Дилли.

Также он умолчал о встрече со сводной сестрой Сюзанной, случившейся три дня назад…

После стычки с Уиллом Уокером и его подчиненными Коби прямиком направился домой. Одежду он сменил в своем убежище в Ист-Энде. Не успел Коби ступить на черно-белые плитки прихожей своего особняка на Парк-Лейн, как к нему обратился дворецкий.