— Они не рыбы, целитель, они — млекопитающие, такие же, как и люди. И Буджи не заживет как надо, если ты не зашьешь рану.

— Ты видел ее?

— Нет, но Тана просила. Она помогала тебе, теперь ты помоги ей.

Перселлан не мог поспорить с этим аргументом и всю дорогу до берега бормотал что-то о том, что ему придется расширить свою практику и на исцеление морских тварей. Увидев длинную, глубокую рану, он решительно развернулся и намерился вернуться в свой вейр.

— Я никак не смогу закрыть это. Ну… существо может укусить меня. Боль будет очень сильной.

— Холодилка, — сказал Т'лион, упрямо став на пути Перселлана и послав Гадарету срочную просьбу, чтобы тот помог.

— Почему ты решил, что холодилка поможет? Она даже может быть опасной.

— Тана говорила мне. Она сказала, что Буджи еще слишком молодой, чтобы умереть, но он умрет, если не закрыть эту рану.

— Как он так себя распорол? — Перселлан продолжал спорить пока Т'лион тащил его обратно к воде и толпе дельфинов, сгрудившихся вместе на мелководье. — Я даже не знаю, поможет ли зашивание.

— Зашей Буджи, — сказала Тана, осмелившись забраться в воду, слишком мелкую для того, чтобы плавать, и толкнула целителя к раненому дельфину, которого товарищи по стае держали на плаву.

— Давай, Перселлан, — сказал Т'лион, стоя по грудь в воде.

— Как я мог докатиться до такого абсурда, — воскликнул целитель, но жесткий нос толкнул его сзади. — Прекрати! — он шлепнул свободной рукой назойливую морду Таны. — Просто я не знаю, как избежать шока от такой раны, не говоря уже о зашивании. Никогда в своей жизни не делал ничего подобного.

— Разве тебя не предупреждали, что в Вейре тебе не придется скучать? — глупо сказал Т'лион от облегчения, что целитель подчинился.

Он сжал челюсти, когда увидел глубину раны, по краям которой висели куски плоти. Тошнота прошла и на смену ей пришло восхищение существом, которое, будучи так сильно раненным, пережило путешествие сюда. Буджи только дышал, слишком истощенный чтобы даже слегка пропищать. Только блеск в левом глазу, который был виден, такой же разумный, как и всегда, не смотря на рану, был свидетельством того, что дельфин жив. Т'лион положил руку возле дыхательного отверстия, подальше от ужасной раны, чтобы не причинить любую дополнительную боль и почувствовал биение жизни в теле дельфина.

— Если ты хочешь сделать что-нибудь, то лучше сделать это сейчас, Перселлан, — пробормотал он. — Пока еще Буджи держится.

— Как же я смогу зашивать в океане?

Решив, что дельфины не смогут дать нормальную опору для пациента и Перселлану будет очень неудобно, Т'лион позвал Гадарета.

— Можно использовать драконьи когти, — пояснил он Перселлану. — Гадди, будет держать Буджи в воде и повернутым нужным боком к тебе.

Бронзовый дракон, услышав мысленное пожелание своего всадника о том, что от него требуется, вошел в воду и приблизился к группе.

— Гадарет поможет, Тана. Скажи другим, чтобы они позволили взять ему Буджи. Он не хочет повредить ему. Ты же знаешь, что драконы не хотят причинить зло дельфинам.

Тана щелкнула, прострекотала и быстро выдула воду. Этого маневра оказалось достаточно, и они получили Буджи для починки.

— Во имя Первой Скорлупы, ты только посмотри на это? — воскликнул Перселлан и пальцем указал на толстый слой жира, находящийся под эластичной кожей дельфина. — Надеюсь, это нормально? Может она знает? Предположим, что у толстого животного более толстый жировой слой. Будем надеяться, что это в порядке. Ведь он может укусить меня, — продолжая этот монолог — на который Т'лион справедливо не видел причины отвечать — и мрачно бормоча что то о самом необычном лечении, Перселлан начал мазать холодильным бальзамом края раны. — Не знаю, проникнет ли он достаточно глубоко, чтобы получилось что-нибудь хорошее, но Главный скотовод всегда применяет ее на раненных животных, и я не вижу причин, почему бы ей ни подействовать на морскую тварь, — его движения стали более уверенными, потому что пациент не дергался и не двигался во время этой процедуры.

Т'лион, усмотрев, что нужно делать, помог своими тонкими пальцами распределить мазь по всем краям раны.

— Никогда в жизни не делал чего-нибудь более причудливого, — Перселлан пробормотал во время паузы, чтобы сбалансировать для первого стежка длинную тонкую иглу, которую он использовал для зашивания ран у драконов. — Никогда не слышал ничего более странного — зашивать рыбу.

— Буджи не рыба, — поправил Т'лион, но Перселлан усмехнулся.

— Он — млекопитающее. Положи руки с обеих сторон и попробуй сдвинуть края вместе?

Работа, которую Перселлан попросил Т'лиона выполнить, была не из легких и к концу, хотя целитель работал быстро, мышцы молодого всадника начали протестующе ныть. Но вместе люди быстро закончили с раной.

— В три локтя длинной, — измерил Перселлан и покачал головой. — Сомневаюсь, что он выживет. Сильный шок, хотя соленая вода способствует лучшему заживлению раны… — он опять покачал головой, счистив с рук оставшуюся кровь и передав щетку своему окровавленному помощнику. Затем он вымыл иглу, воткнул ее в кусок кожи и посмотрел на то, что осталось от нити, которую он использовал и положил все это в свой промокший мешок. Он забыл о нем во время процедуры и теперь пощелкал языком.

— И что же теперь делать с этим Буджи, Т'лион? Смотреть за ним здесь, на мелководье? Я уже весь сморщился от воды.

— Афо, что теперь? — спросил Т'лион, увидев ее в кружке наблюдающих дельфинов, сгрудившихся по обе стороны от Гадарета, который все еще держал Буджи в своих когтях.

— Вы сделали хорошо. Скажи дракону, чтобы отпустил его. Мы позаботимся о нем.

Обычно Т'лион поправил бы ее фразу, но понял, что она подразумевала. С серией высокочастотного посвистов она организовала своих помощников (Т'лион заметил среди них Гара, Джима и Тану), когда Гадарет очень тщательно опустил свои лапы в воду, пока тело Буджи не смогло свободно плавать. Т'лион заметил слабое движение плавников, которыми Буджи отреагировал на свое освобождение. Тогда его товарищи по стае возобновили свою поддержку и направились в сторону моря.

— Спа-сибо! Спа-сибо! Спа-сибо! — неожиданно донесся дружный гомон от толпы дельфинов, медленно плывущей к морю.

— С ним все будет в порядке, Натуа?

В ответ она проделала небольшой прыжок, который он решил принять за утвердительный. Т'лион и Перселлан в тишине наблюдали за спинными плавниками пока те не скрылись из виду.

— Никогда в жизни не делал ничего подобного, — пробормотал Перселлан с усмешкой, вылезая из воды. Он прошагал несколько шагов по песку, прежде чем свалился, растянувшись во весь свой рост на теплом песке. — И я даже не знаю, хватит ли этого. Но я попробовал.

— Ты это сделал, целитель, и я тебе благодарен за это, — сказал Т'лион. — Гадарет, ты был великолепен!