Согласно указу Екатерины II от 28 февраля (11 марта) 1792 г. она «дачу российских флагов подданным нашим, какого бы они народа и закона ни были, на торговыя их суда по Черному и из онаго по другим морям плавающия, предоставляет сему правлению». При этом было выдвинуто условие, «чтоб флаги наши даваны были не инако, как людям известным, или же имеющим от тех мест, где они живут или торги свои отправляют, надлежащия свидетельства и одобрения, и чтоб получающия оные были люди надежные, от коих флагу и торговле нашей не могло бы последовать никакого предосуждения». Патент на право использования флага выдавался на срок до шести лет[231].

Указ этот был издан уже после подписания Ясского мирного договора. В отличие от Кючук-Кайнарджийского, этот договор не содержал каких-либо положений об эмиграции греков в Россию. Тем не менее многие греки, в т. ч. купцы и моряки, переехали в Россию и там натурализовались. Дополнительные условия для предоставлении права пользования российским флагом, декретированные Екатериной II, не помешали некоторым переселенцам добиться этого права; часть их вернулась в Константинополь уже в качестве российских подданных. Были и такие, кто, даже не покидая места своего жительства, добились такой же натурализации и выдачи адмиралтейских патентов для своих судов.

Среди тех греков, которые получили более благоприятные возможности для использования русского флага, были участники греческого повстанческого движения Ламброса Кацониса во время русско-турецкой войны 1787–1791 гг.[232] После завершения войны некоторые из участников движения переселились в Россию, а другие остались в своих родных местах. Рассказ о судьбе этой, по-видимому, довольно значительной группы содержит прошения из Константинополя Александру I в 1802 г. греков Г. Бенардаки, С. Кундурии, И. Мелисы «за себя и за своих товарищей»[233]. Согласно прошению, во время войны 1787–17891 гг. они вооружили на свои средства около 60 судов, за что были произведены в различные военные чины, а после войны им было предоставлено право плавать на своих судах под российским флагом. «Будучи поощрены таковою милостью, составлявшею единственный способ к своему пропитанию, учредили они в разных местах на черноморских берегах заведения и наслаждались дарованными льготами». Обращение же греков-ветеранов было вызвано тем, что к этому времени их право пользования российским флагом было аннулировано вследствие новых правил, введенных по данному предмету Павлом I.

Указом от 14 (25) апреля 1797 г. Адмиралтейской коллегии император предписал, что «так как выходят многие неудобства от позволения давать флаг наш на иностранные суда Черноморскому правлению, повелеваем впредь никому из иностранцев флага нашего без особливого соизволения нашего не давать». Следующим же указом Павла I от 29 апреля (10 мая) 1797 г. определялось, что на иностранных судах, получивших российский флаг, не менее половины или двух третей экипажа должны быть российскими подданными[234].

Эти решения самодержца можно прокомментировать вкратце следующим образом. Павел I, разумеется, не отказался от традиционной русской политики покровительства православным подданным Порты, но он был настроен против явным проявлений государственного филэллинизма, характерных для политики его матери. Об этом говорит, в частности, тот факт, что после восшествия Павла I на престол был ликвидирован Корпус чужестранных единоверцев – уникальное учебное заведение, созданное Екатериной II специально для греков. Был распущен и созданный для устройства греков – участников войны 1787–1791 гг. греческий дивизион[235]. Но следует отдать должное и Павлу I: при нем, при содействии России, была создана Ионическая Республика.

Вопрос о предоставлении иностранцам, в первую очередь грекам, права использования русского торгового флага был тесно связан с такими кардинальными целями внешней политики России в Восточном Средиземноморье, как налаживание взаимоотношений с Османской империей и русское покровительство православным подданным этой империи. Эти две задачи, находившиеся в противоречии друг с другом, накладывали отпечаток на позицию российского МИДа и российских дипломатических представителей в Константинополе относительно «права флага». Что же касается первых лет XIX в., то важным фактором международных отношений было соперничество между Россией и Францией за преобладающее влияние в Османской империи.

В конце 1802 г., в обстановке этого обострявшегося соперничества, в Константинополь прибыл новый российский посланник А. Я. Италинский. В данных ему и неоднократно повторенных позже правительственных инструкциях посланнику вменялось действовать в соответствии с целями политики Александра I, которые предусматривали сохранение целостности Турции и поддержание с нею союзнических отношений[236].

Ознакомившись на месте с состоянием русско-турецких отношений, посланник пришел к выводу, что исполнению его инструкций в этой части может помешать использование греками – жителями Османской империи российского торгового флага и предоставление им российского подданства.

2 (14) января 1804 г. А. Я. Италинский поднял этот вопрос в донесении канцлеру А. Р. Воронцову. Посланник сообщал, что Константинопольская миссия в 1803 г. предоставила разным грекам 276 паспортов, дававших возможность пользоваться российским флагом. Из них 5 были выданы российским вице-консулам и 13 – российским баратерам[237], «а прочия все судам, составляющим собственность хозяев, которые от российских начальств в разных черноморских портах имеют виды, предъявляющие их подданными российскими; что многие такие хозяева суть по всем обстоятельствам природные подданные турецкие, имеющие в той империи всю свою родню, домы и все имущество, что, по большей части, жители Идры, Специи и других островов, снабдевающих флот султанской искуснейшими разного звания морскими служителями, получением паспортов на звание российского подданного отбывают от службы Порте и поставляют себя вне ея зависимости – что от того могут легко случиться неприятные с Портой изъяснения»[238].

Посланник стремился прекратить или ограничить отъезд греков – турецких подданных в Россию для работы в русском торговом флоте. Однако в МИДе сочли, что принятие такой меры могло бы иметь для России нежелательные экономические и политические последствия. В записке, подготовленной по этому поводу в российском дипломатическом ведомстве, говорилось: «Известно, что новороссийския, то есть Херсонская, Таврическая и Екатеринославская губернии, не столько еще населены, чтоб могли снабжать все купеческие наши суда потребным числом шкиперов и матросов, и что по сей причине тот промысел почти единственно производится греками, которые для того в российских городах записываются в мещанство, продолжая настоящее свое пребывание в турецких областях, от чего министр Италинский опасается хлопот с Портою. Напротиву же того, естьли грекам запретить сей промысел, то не только мы их по политическим видам от себя удалим, но и черноморскую торговлю тем самым обратим в прежнее ничтожество»[239].

Несмотря, однако, на это мнение, существовавшее в кругах МИДа, Александр I пошел на ужесточение условий принятий греков в российское подданство и предоставления им права на использование русского торгового флага. Новые правила по этой части были изложены в указе императора от 3 (15) апреля 1806 г. генерал-губернатору Новороссии герцогу А. Э. Ришелье[240]. Теперь, согласно