К этому моменту мы уже покончили с пивом и едой, и перешли в свободную комнату. Ее Иван явно использовал в качестве гостевой. Обстановка напоминала отель средней руки, номер класса «стандарт», только с подозрительно обширной и мягкой кроватью.

— Что за синдром? — рефлекторно спросил я.

— По имени философа-киника, что в Древней Греции в бочке жил. Идеалом существования он полагал достижение самодостаточности, это когда человек постигает суетность мира, а смысл бытия видит в безразличии ко всему, кроме безмятежности собственной души. Вот, устраивайся. Белье возьмешь вон в той тумбочке, сам разберешься. Знаешь, пойду-ка я спать, утром предстоит много работы. До завтра

Питерский филиал аукционного дома «Хронос» располагался на Петроградке, в некогда старом, недавно еще полузаброшенном доме, с мрачным двором-колодцем, грязными парадными, где первые этажи давно расселены, но при этом ходят лифты, а на последних этажах еще живут люди.

Теперь всё это в прошлом. Сейчас тут уже никто не жил. Новые владельцы провели капитальный ремонт, оставшихся жильцов куда-то отселили, стены и лестницы привели в порядок, крышу сменили, а внутренний дворик, в котором сохранили неизменными кирпичные стены и старые оконные проемы, перекрыли стеклянным фонарём и превратили в эффектный атриум с лестницей и обзорными лифтами.

Пока я разглядывал окружающие красоты, ко мне подошел один из тех персонажей, что всегда обитают в подобных местах. По виду парень выглядел типичным «менеджером», а говоря по-русски — распорядителем. Одет он был в элегантный темно-серый костюм, белую рубашку с черным галстуком, а на груди болтался обязательный бейджик. Если б не карточка на пиджаке, он вполне походил бы на бандита, разодевшегося на свадьбу собственного босса. Из-за некоторой своей близорукости и отсутствия контактных линз, я не смог прочитать надпись на карточке.

— Могу я чем-нибудь вам помочь?

— Можете, — утвердительно дернул головой я, — мне нужен… — и я показал визитку того самого менеджера, на глазах которого, по словам Ивана, все и случилось.

— Он у нас теперь не работает, — скосив глаза на карточку, ответил мой собеседник.

— А если как-нибудь попытаться найти?

— Не думаю, что получится. Насколько мне известно, его сейчас просто нет в стране.

Так. Приехали. Ключевые свидетели начали исчезать, будто рыжие домашние тараканы.

— Скажите, а могу я поговорить с вашим начальником охраны?

— С каким начальником?

— С начальником охраны аукциона.

— Зачем? — снова спросил «менеджер». Ситуация явно выпадала из привычной ему схемы.

— У меня вопрос по работе.

— По какой работе?

— По моей.

— А вы кто?

Когда этот допрос мне надоел, я взял визитку своего приятеля, и накарябал на обратной стороне: «Очень нужно с Вами поговорить. Иван посоветовал.»

— Вот, — сказал я, протягивая карточку «менеджеру», — передайте, пожалуйста, начальнику охраны. Он все поймет.

Когда «менеджер» удалился, я еще минут тридцать бродил по доступной посетителям части здания и глазел по сторонам. Наконец кто-то подошел сзади и назвал моё имя с вопросительной интонацией.

Я обернулся. Передо мной стояла привлекательная женщина лет тридцати, с аналогичным бейджиком, в костюме точно такого же, как и у менеджера цвета, только в юбке. Да и выглядела она более представительно и уважительно. А может, просто была постарше и носила очки? Очередной менеджер. Или, скорее всего, чей-нибудь секретарь.

— Пройдемте, — без особых церемоний сказала женщина.

Пока мы шли, я имел возможность оценить красоту ног и изящные очертания фигуры моей провожатой. Меня провели какими-то коридорами, пока не доставили в уютный кабинет, отделанный по современной моде европейского дизайна. Как успел заметить, кроме номера, ничего иного на двери комнаты не значилось. Провожавшая дама отперла ключом дверь и села в кресло во главе Т-образного стола. Судя по всему, она и была начальником отдела охраны.

— Меня зовут Татьяна Николаевна. Как сказал наш общий друг, у вас к нам какое-то очень важное дело? Какое?

Разговорный стиль у нее был жесткий и деловой, совсем не женский. Чего тут странного? Обычно у начальственных дам всегда так.

«Иван, зараза такая, не мог предупредить, что охраной тут баба руководит», — подумал я, а вслух неудачно сказал:

— Я отниму у вас всего две-три секунды…

— Ваши две-три секунды давно прошли, — напомнила она.

Да, нетипичная ситуация, прямо скажем. Обычно на таких должностях бывшие опера или иные отставные силовики.

— Извините. Я, в сугубо частном порядке, разыскиваю убийцу Емецкого.

— Вы где-то работаете? Кого-то представляете?

— Представляю, — признался я, решив ни за что не называть имя приятельницы, неофициально нанявшей меня для поисков убийцы своего бывшего бой-френда. — Я доверенное лицо, занимаюсь этим делом в частном, как уже говорил, порядке…

— …и, как вы понимаете, — с едва заметной улыбкой продолжила за меня хозяйка кабинета, — я ничего не обязана вам объяснять, а скажу лишь то, что посчитаю нужным?

— Понимаю, конечно. Но вы же заинтересованы в нахождении убийцы вашего сотрудника?

— Вообще-то это был не наш сотрудник, он сотрудник московского офиса. Думаю, делом и так занимаются те, кому это положено по работе. И почему мы должны быть заинтересованы в поисках убийцы? Как вы думаете?

Вопрос поставил меня в тупик.

В самом деле, почему? С какой радости? Зачем это аукциону? Хранителя не воскресишь, карать убийцу или выявлять истину, похоже, здесь никому не надо, да и ущерба своей фирме погибший не нанес… Или все же нанес?

— Не знаю почему, могу только предполагать. Я думаю, он перед смертью нанес ущерб «Хроносу»? Кроме того, дадите понять всем, что с фирмой надо считаться, и вы не прощаете убийств своих сотрудников. Опять же в среде клиентов авторитет поднимется, ведь все эти коллекционеры — тот еще народ. В любом случае, если найдете причину, это повысит ваши акции как начальника охраны.

— Я найду? — уточнила Татьяна Николаевна.

— Например — да. Мне, в общем-то, совсем не обязательно, чтобы мое имя как-то упоминалось в связи с этой историей.

— Мои, как вы выразились, акции тоже повышать не требуется. Но в вашем предложении есть что-то рациональное… Как вы насчет кофе? Или чаю?

— От чая не откажусь. Черный, если можно.

Хозяйка кабинета что-то нажала на своем столе и сказала:

— Сделайте нам два обычных чая… вам сладкий? — спросила она, посмотрев на меня. Тут я вдруг понял, что возникшая вначале замороженность в нашем разговоре начала понемногу таять.