Ну да ладно, вернемся к мюзиклу. Здесь, в знаменитом театре Уэст-Энда, наконец-то наступил антракт. Спустя каких-то сто часов после начала представления.

Мы с Сандрой бежим в бар, чтобы выпить по джину с тоником. Там, в толпе, виновато переглядываемся.

Потом она говорит:

— Не очень хороший мюзикл, верно?

О, какое облегчение!

— Да уж. Просто кошмар. Мне жаль, что так вышло.

Сандра качает головой.

— И здесь так шумно. Зачем им такая громкость?

— Не знаю. Может, пойдем отсюда?

— Давай!

У меня ощущение, что мы сбегаем с уроков. С чувством радостной и недозволенной свободы мы быстренько допиваем коктейли и выходим в вечернюю суету Шефтсбери-авеню. Брызжет дождик, повсюду грязь и докучливые бродяги. Фантастика.

Мы с Сандрой заходим в ближайший бар. Наконец-то можно спокойно поболтать! Я с удовольствием отмечаю, что она не соврала в профиле: симпатичная, умненькая, наполовину француженка, занимается медицинскими исследованиями и любит хорошее вино. Кажется, она чем-то опечалена. Да, я слышал, что на французов часто накатывает меланхолия, однако с Сандрой как будто что-то стряслось. Плохой знак.

Может, дело в мюзикле? Надо было выбрать мероприятие повеселее. Словом, я спрашиваю Сандру о ее театральных предпочтениях. И совершенно зря. Потому что Сандра не только бывает в театрах время от времени, но (как становится ясно из ее долгого и пылкого монолога) разбирается в нем куда лучше, чем я в интернет-порно. Она была в брехтианском театре в Клэпэме и в парижском театре абсурда; знает кучу всего о Станиславском, Беккете и Ибсене; наизусть помнит весь репертуар «Олд-Вика» и «Янг-Вика» и имеет собственную теорию о символическом расположении дамской сумочки в последней постановке «Фрекен Юлии» Стриндберга. Ну и разумеется, она неизбежно спрашивает меня о любимых спектаклях.

— Ну… э-э… Мне показалось, что «Абба» ничего… И «Оливер»! Просто умора…

Она молчит. Я делаю вторую попытку.

— «Оливер»? Такой мюзикл?

Сандра упорно молчит и еще больше погрустнела. Буду знать, как подшучивать над глупыми женщинами! Черт, с какой стати я спросил ее о театрах, когда сам почти там не бываю? Алло? Шон?!

Я в полной растерянности. Надо как-то развеселить мою спутницу, к примеру, снять напряженно-интеллектуальную атмосферу песенкой из «Оливера» (это и в самом деле мой любимый мюзикл). Изобразив на лице простецкую ухмылку и замотав головой на манер диккенсовского Плута, я запеваю:

— Считай, что ты дома! Считай, мы одна семья! Гляди, как все рады тебе! Теперь мы с тобой друзья!

Тишина. На нас косятся из-за соседних столиков. Сандра буравит меня таким взглядом, словно я онанирую на людях. Надо срочно что-то сказать. Ну, я и говорю, мол, не привык на первом свидании ходить в театр.

— Видишь ли, — беззаботно добавляю я, — обычно я веду девушку в кино или на спектакль, только если мне не о чем с ней поболтать. Помню, однажды у меня было такое свидание. Я заскучал и повел подругу на китайский фильм «Прощай, моя наложница». — Жду от Сандры хотя бы кивка. Размечтался! Ни намека на кивок. Я все равно продолжаю: — Трехчасовая лента. Я подумал: вот и отлично, не придется с ней разговаривать…

Примерно на половине рассказа я понимаю, что моя занимательная история ничуть не занимает Сандру. Куда деваться — надо продолжать. Я смотрю на свою спутницу, которая вновь делает каменное лицо.

— Понятно, — говорит она.

Итак, я на одной из самых провальных встреч за всю историю моих интернет-исследований. Кстати, а почему бы не поговорить с Сандрой о сайтах знакомств? Эта тема близка нам обоим, чего не скажешь о творчестве Альфреда Жарри.

Выясняется, что Сандре не очень нравятся виртуальные знакомства.

— Когда заходишь на такой сайт, есть ощущение, что на воротах висит табличка: «Внимание, это Страна Серьезных Намерений!» — Она слегка по-парижски вздыхает. — Интернет — на самом деле очень серьезная штука. «Привет всем! Я пришла, чтобы найти мужа!» Понимаешь? Это не игрушки…

Сандра окончательно и бесповоротно расстроилась. Не зная, что предпринять, я спрашиваю ее, давно ли она зарегистрировалась на datingdirect.

С минуту она молчит.

— Год назад. Давно, очень давно…

И тут между нами воцаряется тишина. В конце концов Сандра поднимает голову и говорит:

— Прости, я больше так не могу. Лучше мне уйти…

Она действительно встает и уходит. Спокойно. Чуть смущенно. Упав духом. Я молча смотрю на закрытую дверь. А потом думаю: «Что ж, прекрасно. Я посмотрел полмюзикла, выпил полкоктейля и свалял полного дурака». Как бы то ни было, решаю немного развеяться и добраться до дома пешком, по шумным пивным улицам Сохо и элегантным — Фицровии. Я знаю, что меня ждет: тихое и расслабленное уединение. Быть одиноким намного проще. Можешь делать, что заблагорассудится. Придя домой, я долго отсиживаюсь в своем единственном кресле. В одинокой комнате. Скоро я поужинаю — тоже в одиночестве. И в одинокое окно посмотрю на одинокую звезду…

Будь это кино и не будь я мужчиной, точно затянул бы долгую и слезливую песню. Потому что я расстроен и раздавлен. Отчего так трудно быть Не Одиноким? Что со мной неладно? Разве у меня нет врожденной человеческой склонности к совместному проживанию, семейной жизни?

Да, раньше я был Не Одинок, девушки так и вились вокруг меня, но рано или поздно все отношения либо затухали, либо лопались, прежде чем я успевал созреть для предложения руки и сердца. Может, дело в моем страхе перед «серьезными намерениями»? Я действительно боязливо отношусь к обязательствам. Полагаю, отчасти это связано с разводом моих родителей. Я видел, как несчастливы они в браке, и не хочу повторять их ошибку. Хочу сделать все правильно.

Но это явно не единственная причина. Видимо, я боюсь попасть в ловушку. Проанализировав свои чувства, обнаруживаю у себя некую разновидность клаустрофобии, только мой страх — перед ограничением личного пространства. Сегодня эта теория подтвердилась. Сидя в театре, я переживал лишь потому, что застрял в центре ряда и не мог выбраться. Вот что меня пугает — в кино, театре, самолете. Я должен быть рядом с выходом, чтобы в случае чего сбежать или просто сходить в туалет, не мешая другим людям.

Это касается и отношений. Мне надо сидеть неподалеку от двери, чтобы всегда иметь возможность выбора, альтернативу. Я боюсь завязнуть в длительном романе или браке — это как сидеть посреди зала и ждать окончания спектакля. А если спектакль фиговый?

Ну да ладно. По крайней мере, я уже почти дома: толпа редеет, и отсюда видно тайский ресторанчик в конце моей улицы. Внутри счастливые парочки кормят друг друга уткой под тамариндовым соусом. Рад за них. Никогда еще не скрипел зубами с таким остервенением.

Я отпираю дверь, прохожу в комнату и кручусь на своем кресле (я говорил, что оно крутится? Если уж у тебя всего один предмет мебели в доме, то пусть он приносит удовольствие). На третьем круге бросаю взгляд через стол на подоконник, где стоит горшок с цветком.