А через секунду взорвалась «Калина».

Это послужило сигналом к всеобщему безумию. Среди стоявших плотно друг к другу машин началась паника и суматоха. Вражины метались из стороны в сторону, кто-то запрыгивал в машины, кто-то тикал в чистое поле, а некоторые, видимо, со специфическим опытом, падали на землю, пытаясь найти укрытие, эти как раз все были при оружии.

Мы с Батоном лежали молча, не двигаясь, боясь пошевелиться. Не хватало, чтобы нас заметили раньше времени.

«Утес» работал короткими очередями, выбивая машину за машиной, пули рвали капот авто либо район бензобака. Внизу горело не меньше десятка пепелацев.

Противник, наконец, совладал с паникой и принялся активно отстреливаться – десятка полтора бойцов били из автоматов в сторону редкого подлеска, в котором спрятался «КамАЗ», с которого работал «Утес». То, что до цели почти километр, и на таком расстоянии автоматный огонь не очень эффективен, стрелков совершенно не смущало.

Несколько машин попытались объехать пробку по полю, чтобы прорваться дальше по трассе, но Якут со своим «Утесом» бдил четко – и обе машины были расстреляны. Помимо Якута, по машинам и боевикам работали две снайперки. Я заметил нескольких злодеев с автоматами, которые не вовремя высунулись из-за укрытий и были поражены именно снайперами.

Если бы злодеи сами себе не создали бы проблем в виде нагромождения машин, то фиг бы мы их так легко бы застопорили. Явно сказалась нехватка опытных кадров, тех самых, что сейчас прятались за любыми маломальскими укрытиями и стреляли в далекую посадку, из которой равномерно продолжал долбить крупнокалиберный пулемет. Сейчас «Утес» принялся за хвост колонны, там сразу же вспыхнуло несколько машин, а одна неожиданно громко взорвалась необычайно мощным разрывом, как будто там шарахнуло килограмм пятнадцать в тротиловом эквиваленте.

Люди среди машин, как по сигналу, бросились наверх по склону. Наконец сообразили, где им найти укрытие от пуль. Не меньше полусотни бойцов бросились вверх, мне показалось или снизу их гнали криками и стрельбой под ноги. Нет, не показалось, гонят точно как стадо тупых баранов, которые не могут сами понять, где безопасно.

Ну, все. Теперь наш выход.

Прорезиненная кнопка на пульте вжата, и склон холма полыхнул фонтаном сизого дыма. Четыре мины «МОН-50», расставленные на склоне холма, взорвались одновременно, выпустив плотное облако поражающих элементов мины – небольших стальных цилиндров, с треть пальчиковой батарейки. Часть бегущих была снесена, прилетело даже машинам и тем, кто был среди них.

Батон что-то громко кричал, полосуя из своего «Печенега» длинными очередями вдоль склона. Позиция у него была хорошая, весь склон, как на ладони, а от дороги пулеметчик прикрыт складкой местности и россыпью валунов. Эти же валуны, понятное дело, перекрывали ему большую часть дороги, но и на том участке, который он простреливал, хватало целей более чем.

Я хищно ухмыльнулся и, привстав на одно колено, вскинул на плечо предварительно разложенную «Аглень», поймал цель в прицельную планку, нажал на спуск. Не дожидаясь результата стрельбы, отбросил ненужный тубус в сторону и, плюхнувшись на пузо, отполз назад.

Двадцать метров перебежал к следующей позиции, здесь уже лежит загодя приготовленный разовый гранатомет.

Раздвинул тубус «РПГ»-26», подкрался к гребню склона, вскинул на плечо, выстрелил. Эх, сюда бы «РШГ-2», вместо противотанковых кумулятивных ракет, вот тогда бы они узнали, почем фунт лиха! Все-таки «РШГ-2» – это вещь, она максимально унифицирована с «РПГ-26» по пусковому устройству и ракетному двигателю. Основное различие между ними – это термобарическая БЧ ракеты «РШГ-2», предназначенная для борьбы с легкобронированной техникой, укреплениями и пехотой противника.

Реактивная граната представляет собой снаряд с термобарической боевой частью калибром 72,5 мм или иначе называемый «боеприпас объемного взрыва» и пороховым реактивным двигателем, полностью отрабатывающим в стволе одноразового пускового устройства. Реактивный двигатель полностью заимствован от «РПГ-26», а взрыватель – от «ТБГ-7». Боевая часть гранаты содержит примерно чуть больше килограмма топливной смеси, что при подрыве топливо-воздушного облака дает фугасный эффект, сравнимый с подрывом трех килограмм тротила. Принцип такой же, как и на знаменитых «Шмелях», которые духи в Афгане уважительно звали «шайтан-трубой».

Снова плюхнулся на землю, отполз назад и посеменил к следующей позиции. Опять «Аглень». Разложил, вскинул на плечо, выцелил, выстрелил. Отбросил тубус, отполз назад и бегом к самой первой позиции.

Здесь уже без гранатомета. Вскидываю автомат и стреляю короткими очередями в мельтешащих внизу людей. Это уже больше похоже на избиение – помимо меня, Батона, далеких снайперов и «Утеса» по злодеям работают еще два пулемета – это Паштет и Харя. Из бойцов противника сопротивляются лишь единицы, остальные либо погибли, либо уже сбежали, были еще и те, кто попытался сдаться, они поднимали руки над головой и вставали в полный рост, но их тут же настигали пули. Раз уж пошла война на полное уничтожение, значит, пленные нам не нужны.

Минут через сорок бой затих, воевать больше не с кем. Внизу горят почти все машины, периодически что-то взрывается и грохочет – детонируют боеприпасы в огне.

– Второй, прием, – вызвал я Николая.

– Второй на связи, – отозвался Якут.

– Мы уходим, следи за «ленточкой». Сбор возле «курганов» через три часа. Как понял?

– Понял.

Пятясь назад, сполз вниз по склону. Паштет и Харя бегут ко мне, волоча пулеметы. Батон остался на вершине склона, прикрывая наш отход.

Загрузились в «ГАЗон», подобрали на ходу бегущего Батона, и Паштет погнал машину прочь.

– Едрить мой лысый череп! Командир, вот это дали мы звезды вражинам, не меньше тыщи положили, – радовался Паштет, бешено крутя руль.

– Чуть больше сотни, – остудил друга Батон. – Я примерно прикинул, где-то сотня, плюс-минус пара десятков.

– Да и пофиг, – не стал спорить Паштет. – Все равно всемером положили сотню врагов.

– На самом деле, там и бойцов то было раз два и обчелся, в основном, какие-то левые гражданские, да еще и без оружия. Так что это не бой, а бойня, – опять вставил «свои пять копеек» Батон.

Я молча слушал перепалку Батона с водителем, не встревая. Под ногами стоял вскрытый цинк, пальцы автоматически набивали пустые магазины патронами. Харя, сидящий рядом, спал. На несколько секунд, кажется, тоже вырубился и уснул, но при этом пальцы продолжали снаряжать магазин автомата патронами.

Мысли о том, что делать дальше, я гнал прочь. И, как ни странно, в глубине души радовался, что враг все-таки объявился, ибо так было легче, понятнее – вот мы, а вон враг. Врага надо уничтожить, а мне и моим парням при этом выжить. Все просто и логично. Думать о том, что все это не имеет смысла, потому что человечеству конец, не хотелось. Зачем?

– Справа, на два часа, колонна, – закричал Паштет, выдернув меня своим криком из раздумий.