А это был уже опасный симптом. Надо трезво оценить свои чувства.

Поднявшись с кровати, я заперла дверь. Теперь надо всегда запирать ее на ночь. Конечно, в мою комнату можно было пройти через спальню Элвины и классную, но я была уверена, что этим путем он не воспользуется. И все-таки я не чувствовала себя в безопасности.

Глупости! Я смогу защитить себя. А если он осмелится войти ко мне в комнату, я всегда могу позвонить. Прежде всего мне надо написать Филлиде. Я села к столу, но руки так дрожали, что пришлось отказаться от этого занятия.

Тогда можно сложить вещи, и я приступила к делу. Открыв гардероб, я вскрикнула от ужаса. Мне показалось, что там кто-то прячется, в таком я была нервном расстройстве. Но это была всего лишь амазонка, про которую говорила Элвина. Она, должно быть, сама повесила ее мне в шкаф. События сегодняшнего вечера так подействовали на меня, что я совершенно забыла о дневном происшествии. Быстро сложив вещи, которых у меня было немного, и успокоившись, я написала Филлиде.

Я только закончила письмо, как со двора послышались голоса. На лужайке перед домом танцевали несколько пар.

– Какая чудесная лунная ночь, – сказал кто-то.

Притаившись у окна, я наблюдала за ними. И наконец увидела то, чего дожидалась. На лужайке появился Коннан. С леди Треслин, конечно. Они танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Представив себе, что он ей нашептывает, я сердито отвернулась от окна, пытаясь убедить себя, что испытываю не боль, а отвращение.

Я разделась и долго лежала без сна, а когда заснула, то меня мучили кошмары. Мне снились Коннан, леди Треслин, я сама и то таинственное существо, которое занимало меня со дня приезда.

Среди ночи я вдруг проснулась. Луна еще не зашла, и спросонок мне почудилась темная фигура женщины в углу комнаты. Это Элис. Она молчит, но я понимаю – она здесь потому, что хочет мне сказать:

– Вы не должны уезжать отсюда. Вы должны остаться. Мне нет покоя. Вы можете помочь мне. Вы должны помочь всем нам…

Меня била дрожь. Я села в кровати и только тут поняла, что меня так напугало. Сложив вещи, я оставила дверь шкафа открытой, и призрак Элис оказался висевшей в нем амазонкой.

Под утро я заснула, да так крепко, что меня разбудил только громкий стук в дверь. Китти принесла горячей воды, а так как дверь не открывалась, стала стучать. Она явно не понимала, что произошло.

– Что случилось, мисс? – спросила она, когда выскочив из постели, я отперла дверь.

– Ничего, – ответила я резко, но она продолжала смотреть на меня выжидательно. Однако я не собиралась удовлетворять ее любопытство. Впечатления от бала настолько переполняли ее, что после некоторой паузы она сказала:

– Правда здорово было, мисс? Я смотрела из окна. Они танцевали на лужайке при луне. Господи боже, я давно такого не видела. Прямо, как при хозяйке. А у вас усталый вид, мисс. Они что, не давали вам спать?

– Да.

– Ну, теперь все уже кончилось. Мистер Полгрей убирает цветы обратно в оранжерею. Хлопочет, как наседка с цыплятами. А в зале такой беспорядок, что нам с Дейзи и дня не хватит, чтобы там прибраться. Это уж точно.

Я зевнула. Она вышла, поставив воду около ванны, но через пять минут снова вернулась и сообщила:

– Вас спрашивает хозяин. Хочет видеть вас сейчас же. Он в красной гостиной и просил сказать, чтобы вы пришли не мешкая.

– Ого, – сказала я, – но ведь я не одета.

– Но это очень срочно, мисс, – повторила она.

Я кивнула.

Быстро умывшись и одевшись, я отправилась в красную гостиную, догадываясь, что означала эта утренняя встреча. Он, конечно, окажется чем-то недоволен и скажет, что больше не нуждается в моих услугах. Несомненно, что-то похожее произошло и с мисс Дженсен. Придумали против нее какое-нибудь обвинение и прогнали. Интересно, а в чем он собирается обвинить меня? Ведь это совершенно бессовестный человек. Но я не позволю ему меня уволить, а сама, первая сообщу, что отказываюсь от места.

Я вошла в гостиную, готовая дать бой своему обидчику. Он ждал меня. Сегодня утром на нем был синий редингот. По его свежему, отдохнувшему виду нельзя было даже предположить, что он лег далеко за полночь.

– Доброе утро, мисс Лей, – сказал он улыбаясь, но я не ответила на его улыбку.

– Доброе утро. Я уже уложила вещи и хочу как можно скорее уехать.

– Мисс Лей! – его голос звучал укоризненно, и я вдруг почувствовала совершенно необъяснимую радость – он не хочет, чтобы я уезжала. Он не собирается меня отсылать. Неужели извинится? Но жестким тоном, который мне самой в других обстоятельствах казался бы самодовольно педантичным, я продолжала:

– Это единственное, что мне остается после…

Он не дослушал:

– После моего возмутительного поведения вчера. Мисс Лей, прошу вас забыть об этом. Боюсь, что я не до конца отдавал себе отчет, что делаю и с кем танцую. Пожалуйста, не придавайте значения моей выходке, будьте великодушны – ведь вы же без сомнения человек великодушный. Давайте опустим занавес на этой неприятной сцене, и пусть все останется по-прежнему.

Я не сомневалась, что он поддразнивает меня, но радость от его слов была так велика, что это уже не имело значения. Я остаюсь. Меня не прогоняют с позором. Письмо к Филлиде можно не отсылать. Наклонив голову, я сказала:

– Принимаю ваше извинение, мистер Тре-Меллин. Забудем этот неприятный случай, – и, повернувшись, вышла из комнаты.

Я едва сдерживала себя, чтобы не запрыгать от радости. Казалось, ноги сами несут меня вверх по лестнице через три ступеньки. Инцидент исчерпан. Мне не надо уезжать.

В доме стало даже как будто светлее, и в это мгновение я поняла, что если мне придется из него уехать, я буду безутешна.

При своей склонности к самоанализу я не могла не спросить себя, отчего такая радость. Почему одна мысль, что мне придется уехать из Маунт Меллина, так меня расстроила? Ответ был готов: этот дом хранит тайну, которую мне хочется разгадать. Я должна помочь двум несчастным детям – Элвине и Джилли.

Но, возможно, была и еще одна причина. Если быть совершенно откровенной, то надо признаться, что хозяин дома занимал меня не меньше. Будь я более разумна, то поняла бы, что такой интерес очень опасен. Но об этом я не думала тогда, как и любая другая женщина на моем месте.

Днем, как обычно, мы с Элвиной отправились на урок верховой езды. Все прошло благополучно. Сегодня я надела новую амазонку – единственное отличие этого урока от всех предыдущих. Она была другого фасона: облегающее платье с жакетом мужского покроя.

К моей радости Элвина совершенно забыла о вчерашнем происшествии и не проявляла ни малейшего страха, и я пообещала ей, что скоро сможем учиться прыгать через препятствия. После урока я поднялась к себе в комнату, чтобы переодеться к чаю.