Все более и более требовательный Джафар начал покашливать.

— Конечно, — тут же добавил Синдбад, смутившись еще больше, — я раньше говорил про женщину-великаншу еще более ужасного вида, чем тот циклоп, которого мы ослепили. Она привела своего мужа на берег и помогла ему уничтожить нас. Это был еще один сюжетный ход, который, как и всегда в подобных случаях, увы, ведет к появлению в повествовании определенных прорех. К счастью, мои гости всегда были слишком заняты набиванием своих желудков и поглощением напитков, чтобы спросить меня, где была эта женщина все то время, пока ее супруг пожирал нас одного за другим; равно как не обращали они внимания и на такой существенный вопрос: если я видел, как великан ест нас одного за другим, что же тогда ела женщина?

Но суть не в этом. — Несчастный Синдбад сдвинул на затылок тюрбан, начавший сползать ему на взмокшие брови. — На самом деле не было никого, кроме мужчины, и он хватал один огромный камень за другим и швырял в наш уплывающий плот. Три камня угодили в цель и посбивали с плота всех, кроме нас троих, но те, кто уцелел, сумели отгрести на такое расстояние, что камни, даже брошенные гигантским циклопом, больше не долетали до нас.

Синдбад наконец умолк и позволил себе улыбнуться, словно, сказав правду, сбросил с души изрядную тяжесть.

— И?.. — подсказал Джафар.

От резкости этого единственного слова Синдбад слегка вздрогнул.

— Ну, история с гигантским змеем была более или менее такой, как я ее рассказывал, — сказал он.

— Тогда расскажите ее снова, — настаивал Джафар, — о знаменитейший мастер увиливаний, поскольку наш юный друг должен узнать правду прежде, чем она снова повторится.

— Хорошо, — вновь скромно согласился Синдбад. — В конце концов мы, трое оставшихся в живых, возликовали, поскольку благоприятные, как нам казалось, течения прибили нас к другому острову, который показался нам с берега совершенно безмятежным местом, со множеством рощ, где на деревьях полно было разных фруктов и кокосовых орехов. И мы нашли этот остров как раз в нужный момент, ибо плот наш, сооруженный наспех из тех подручных материалов, которые нашлись на Острове Обезьян, под действием волн и соленой морской воды начал распадаться на части, так что к тому моменту, как мы добрались до другого острова, наше транспортное средство представляло собой набор едва скрепленных друг с другом бревен.

Послышался тот самый вздох, который так оживлял все рассказы Синдбада.

— Причалив к острову, мы поняли, однако, что это место не было тем спасением, о котором мы мечтали, поскольку в сумерках заметили гигантского змея, ростом в десять раз больше высокого мужчины. Он был кровавого цвета и с удивительной быстротой скользил по песку к нам. Мы побежали в ближайшую рощу и полезли на деревья, но огромный змей был проворнее, он схватил бежавшего последним и с ужасным звуком проглотил его одним махом.

Болтливый Синдбад продолжал теперь с легкостью человека, рассказывающего хорошо знакомую ему историю.

— На следующее утро мы обнаружили, что змея нигде не видно, и предположили, что он предпочитает спать после восхода солнца. Поэтому мы постарались обследовать наш маленький остров, пока это было относительно безопасно. Мы размышляли насчет постройки нового плота, но понимали, что теперь, когда большинство из нашей компании погибли, а мы, оставшиеся, сильно ослабели после дней, проведенных в море, это займет у нас слишком много времени. И все же мы взяли ножи и другие инструменты, которые сумели сохранить, и, пока солнце не склонилось слишком далеко к западу, срезали несколько подходящих по размеру веток, начав выполнять задуманное.

— Но солнце отправилось на отдых, как поступают в положенное им время воистину все люди и прочие существа, поэтому мы решили для предосторожности забраться на самое высокое дерево и там, устроившись на верхних ветвях, быть вне досягаемости для ужасного змея.

— Но огромный змей подкрался к нам, шуршание пальмовых листьев на морском ветру заглушило шорох его движений. Мне просто очень повезло, что я сидел на ветке чуть выше, чем мой товарищ, и поэтому я спасся, а он исчез в пасти и успел лишь ужасно вскрикнуть, прежде чем был съеден заживо.

Джафар снова кашлянул.

— Ну да, — поправился торговец. — Еще я умел быстрее лазать по деревьям, чем мой спутник. В молодости я был очень проворным. К тому же страх всегда придавал мне сил. — Он впервые посмотрел на своего старого слугу с неодобрением. — Тебе не кажется, что эта абсолютная честность нарушает ритм моего повествования?

— Только благодаря этой честности мы сможем справиться с тем, что нас еще ожидает, — сказал Джафар с благоразумием, подобающим его годам.

Тут упрямый Синдбад снова покорился мудрости своего слуги.

— Каждому следовало бы так нести груз прожитых лет, — заявил он тем распевным голосом, каким говорят разве что во время богослужений, но потом хорошее настроение снова вернулось к нему, и он заметил: — Но я еще не окончил свой рассказ.

— Тогда вам лучше поспешить, — пропищал снизу детский голос, и я понял, что Ахмед снова стоит у меня за спиной. — Обезьяны уже почти тут.

Я оторвал взгляд от торговца — ибо рассказы его, правдивые или нет, захватили меня — и увидел, что вокруг нас произошли некоторые перемены. В то время как Кинжал и Шрам снизили скорость и теперь просто ходили кругами на баке, жужжа лишь время от времени, кое-кто из членов команды, казалось, снова вспомнил свою манеру бегать взад-вперед и шуметь.

— Я благополучно оставил Малабалу в трюме, — пояснил юный слуга, увидев, что его хозяин прервал свой рассказ. — Он, похоже, слишком устал, чтобы разглядывать новую одежду, и предпочел вместо этого заползти на один из тюков и немедленно уснул.

— Уснул? — нахмурившись, переспросил Синдбад-торговец.

Ахмед кивнул:

— Я пытался осторожно разбудить его, но он был категорически против.

— С магами лучше не шутить, — согласился Синдбад.

— Нам лучше побеспокоиться насчет обезьян, о лучший выдумщик среди рассказчиков, — напомнил хозяину Джафар.

Ах да, обезьяны. До меня дошло, что прошло уже некоторое время с того момента, как мы впервые услышали о приближении их корабля.

— Похоже, они не очень-то торопятся, правда? — спросил я.

— Кто может понять мыслительный процесс подобных существ? — глубокомысленно заметил другой Синдбад.

— Без сомнения, большая удача для нас, что обезьяны не отличаются особыми навигаторскими талантами, — как обычно, весело добавил Ахмед.

— Но, в конце концов, они будут здесь. Быстрее продолжайте свой рассказ, о господин. — Джафар умолк и нахмурился, явно боясь, что просит невозможного. — Ну, по крайней мере, так быстро, как можете.

— Отлично, — отозвался Синдбад, очень довольный, что может продолжить свое повествование. — В дневные часы я обследовал остров, ища какое-нибудь укрытие или любой иной способ спастись от змея, но ничего не нашел. Я вглядывался в море, но не увидел на горизонте кораблей. Ничего не оставалось, кроме как вернуться к постройке плота и надеяться, что я сумею соорудить его до наступления темноты. Надежды мои растаяли, когда я увидел, что солнце уже на западе. Увы, я так долго бродил по острову и высматривал несуществующий корабль, который спас бы меня, что пролетел целый день, от него остался лишь час-другой. Этого времени было недостаточно для постройки какого бы то ни было плота.