Дафна отвернулась, пытаясь справиться с волнением. Джонни… Встретившись с ним взглядом, она вспомнила то, что хотела бы забыть, и увидела отца его же глазами – не как филантропа и доброго самаритянина, а как жестокого деспота и сноба. Если бы не отец, они с Джонни сейчас были бы мужем и женой.

Впрочем, кто знает? Четыре года в колледже – срок не малый. Дафна вполне могла бы охладеть к нему. «Предположим, – рассуждала она, – отец не стал бы препятствовать нашей дружбе. Что тогда? А тогда я мчалась бы на встречу с Джонни при первой же возможности. Разлука только сильнее разожгла бы огонь».

Дафна вдруг вспомнила вечер после школьных танцев. Она немного захмелела после коктейля, и Джонни отвез ее домой. Остановившись у ворот, он вызвался, как истинный джентльмен, проводить Дафну до дверей… хотя и заметил темный силуэт ее отца у окна. Как только она вошла в холл, отец окинул взглядом растрепанные волосы Дафны, мутные глаза, туфли на шпильках, которые она сбросила, поднимаясь по лестнице, и кинулся вслед за Джонни. Дафна приросла к месту, онемев от неожиданности. Отец догнал его у ворот и рывком повернул к себе. Схватив Джонни за лацканы смокинга, он начал трясти его что есть силы и выкрикивать оскорбительные слова, которых Дафна ни разу от него не слышала. Джонни стоял белый как мел, в полуразорванном смокинге, взятом напрокат (на новый не было денег), и Дафна видела, что он неимоверным усилием воли сдерживает себя. Вот тогда она поняла, что он любит ее по-настоящему – не как другие парни. Он любит ее так, как Ромео любил Джульетту. Если бы его схватил не ее отец, а кто-то другой, он давно уже валялся бы в пыли, отведав кулаков Джонни.

Может, именно это мужественное противостояние Джонни и стало последней каплей. Дафна отшвырнула туфли и в одних чулках выскочила на газон. Подняв с земли садовые грабли, она сделала то, чего никогда не позволила бы себе даже в страшном сне, – ударила отца сзади под колено.

Даже сейчас, вспоминая об этом, Дафна вздрогнула. И вместе с тем легкая торжествующая улыбка промелькнула на ее губах.

Зазвучал орган, исполнявший кантату Баха – изысканную, величественную и бесстрастную. «Отцу понравилось бы», – подумала она. Два брата отца, дядя Нед – мамин брат, Уилл Хардинг и Джим, бывший муж Алекс, подняли гроб и понесли к выходу из церкви.

К горлу Дафны подступил комок – как она могла так думать об отце в день похорон? Чувство вины сменилось печалью. Всхлипнув, она прижала ладонь к губам. Все встали и двинулись к выходу. Дафна тоже поднялась, и у нее чуть не подкосились ноги. Подождав, пока дрожь в ногах пройдет, она последовала за сестрами к лимузину, который ждал их, чтобы отвезти на кладбище.

Когда Дафна дошла до стоянки, Китти и Алекс уже сели в автомобиль. Другие тоже рассаживались по машинам. Кто-то осторожно тронул ее за локоть. Она обернулась и увидела Джонни.

– Прими мои соболезнования. – Он смотрел на нее с искренним сочувствием.

Признательная ему за поддержку, Дафна залилась краской от его взгляда.

– Хорошо, что ты пришел, – сказала она.

– Слово «хорошо» твой отец никогда не употреблял, говоря обо мне, – заметил Джонни. – Но мы с ним похожи: каждый из нас готов был ради тебя на все.

Она усмехнулась.

– Как видишь, я прекрасно справляюсь без вашей помощи. – Подумав о Роджере, Дафна ощутила смутное беспокойство.

Джонни окинул ее восхищенным взглядом.

– Кто бы сомневался. Дафна начинала нервничать: к чему он клонит?

– Зачем ты здесь, Джонни? У тебя были все основания ненавидеть моего отца. А теперь ты и твои коллеги намерены посадить мою мать за решетку. Разве не странно, что мы с тобой стоим тут и мило беседуем, как старые друзья?

– Об этом я и хотел поговорить с тобой – о предстоящем суде. Но не здесь. – Джонни сжал ее локоть. – Может, встретимся позже? Как насчет Планкеттс-Лагун? Мы там раньше часто бывали вместе, помнишь?

Дафна уставилась на него во все глаза. Помнит ли она? Да ведь там они впервые были близки – костер, звезды на черном небе, искры пламени, озаряющие их нагие тела. Иногда по ночам она вспоминала нежные осторожные прикосновения Джонни, запах дыма в его волосах и песок, шуршащий под покрывалом. Господи, ей бы не помнить, а забыть все это – вот в чем проблема.

– Я буду у Китти, – сказала Дафна. – Там соберутся друзья и родственники после похорон. Но думаю, чуть позже я смогу отлучиться часа на два.

– Я буду ждать тебя. Она покачала головой:

– Не теряй понапрасну время. Я позвоню тебе перед уходом.

Но Джонни упрямо сжал губы – он уже принял решение.

– Я ждал все эти годы. Могу подождать и еще немного.

Грунтовую дорогу к Планкеттс-Лагун из года в год утрамбовывали тысячи автомобилей, и со временем она стала твердой, как асфальтовое покрытие. Сюда приезжали влюбленные подростки – они останавливались у болотистых зарослей, где их никто не мог видеть, и разводили по ночам костры возле песчаных дюн. Родители подростков, предпочитавшие более уютные и защищенные от ветра бухточки, редко бывали в той стороне и не догадывались, что там проделывали их повзрослевшие детки под шерстяными пледами.

Джонни свернул на дорогу, по которой много лет ездил на пикники с женой и сыном, а чаще всего один, и у него появилось странное чувство, что он не был здесь целую вечность.

Джонни вспомнил ту ночь, когда они с Дафной приехали сюда после весеннего школьного бала на его стареньком «понтиаке». Стекла автомобиля запотели изнутри от их дыхания и от тумана снаружи. Как всегда, они проделали все, кроме того, что ему больше всего хотелось… но что он откладывал до того момента, когда Дафна будет готова. И вдруг без всякого предупреждения, как будто этот момент наконец наступил, она сняла платье и бросила его на переднее сиденье с такой непринужденной беззаботностью, словно отдавала ему не девственность, а кусочек торта.

Заниматься любовью с Дафной – это все, о чем Джонни мечтал с самой первой их встречи, когда она пришла в курилку рядом со школьной лабораторией. Хорошенькая ухоженная девочка с Агва-Фриа-Пойнт. Джонни обратил на нее внимание еще на уроках по испанскому и был приятно удивлен, что она тоже вспомнила его. Ему казалось, что он не в ее вкусе. Но Джонни ошибался… и не только в этом.

Тогда Джонни был уверен в одном: он нашел то, что искал.

В своем воображении Джонни сейчас видел Дафну так же ясно, как в ту ночь: завернувшись в покрывало, она смеялась и убегала от него по песчаным дюнам, а он пытался догнать ее. Позже, когда они развели костер, отблески пламени заливали Дафну теплым светом, и ее обнаженное тело как бы лучилось изнутри.

Остановившись на небольшой площадке, тридцативосьмилетний мужчина, к которому все теперь обращались не иначе как Джон или мистер Девейн, размышлял о том, понимала ли Дафна, как сильно он любил ее? Знала ли она, что решение оставить ее было самым трудным в его жизни? Джонни вышел на дорогу с двадцатью долларами и перочинным ножиком в кармане, останавливая случайные попутки, стреляя сигареты и перебиваясь плохим кофе и сандвичами в придорожных забегаловках.