Кристофера — тридцатилетнего холостяка с приятной наружностью — многие мамаши в Уильямсберге считали выгодной партией. Пройдя курс юридических наук, он был избран членом городского парламента, а в свободное время, которого у него оставалось довольно много, занимался частной адвокатской практикой, тоже, впрочем, особо себя не утруждая. Он любил читать речи в суде — но, скорее, потому, что не прочь был блеснуть красноречием, а не из-за интереса к адвокатской рутине.

Если Кристофер брался за дело, то можно было быть уверенным: либо клиент не имел привилегий, либо был неплатежеспособен, либо — что скорее всего — заведомо невиновен. Впрочем, его мало интересовало, виновен клиент или нет, — ему больше нравился сам процесс защиты, а до торжества справедливости ему было мало дела. Чаще всего Гейтвуд выплачивал долг клиента из собственного кармана — не столько из сочувствия, сколько просто ради того, чтобы побыстрее отделаться от обузы.

Кристофер любил карты, борьбу за всяческие призы, лошадей и женщин. Не любил он три вещи: церковные проповеди, браться за дело, если не был уверен, что выиграет его, и одиночество. Его жизненное кредо было простым — наслаждайся, пока жив. И он всегда следовал этому мудрому правилу.

Голубой кирпичный дом на Фрэнсис-стрит готовился к вечеру — огни были зажжены, шторы задернуты. В гостиной Кристофер в роскошном шелковом халате и домашних туфлях ужинал, лениво перелистывая роман под названием «Повесть о безутешной деве», и раздумывал о том, чем ему заняться завтра — пригласить ли мисс Дженнифер Райт на пикник или поехать за город на скачки.

Неожиданный стук в дверь удивил Кристофера, но он не стал подниматься со стула — он был уверен что слуга скажет, что его нет дома.

Однако он ошибся — слуга, по-видимому, сказа правду, ибо вскоре Кристофер услышал торопливые шаги по лестнице. Он недовольно поморщился, но затем его гримаса сменилась улыбкой, и он поднялся, приветствуя вошедшего:

— Кузен!

Вообще-то Саймон и Кристофер не были кузенами в строгом смысле этого слова: отец Кристофера, овдовев, женился на тетке Саймона, когда тот был еще ребенком, и оба мальчика, близкие по возрасту, росли как братья. Став взрослыми, Саймон и Кристофер продолжали сохранять столь же тесную связь.

— Черт побери, что ты здесь делаешь? Не я ли совсем недавно махал тебе рукой с причала? Я-то думал, ты сейчас уже на тропических островах!

Кристофер обнял Саймона и только тут заметил, что тот не один. Саймон пропустил вперед женщину, или Кристоферу показалось, что это женщина?

За свою адвокатскую деятельность ему довелось со многим сталкиваться, но такой женщины видеть еще не приходилось. С головы до ног она была закутана в какую-то грубую ткань, башмаки ее подошли бы человеку с ногами, по крайней мере вдвое большими, волосы были всклокоченные, лицо перемазано грязью. Однако это странное создание высоко держало голову, и в его голубых глазах было столько ненависти, что Кристофер невольно отпрянул.

Он удивленно перевел взгляд на Саймона. Тот любил иногда подшучивать над своим кузеном, и Кристофер подумал, что кузен скорее всего решил в очередной раз разыграть его.

— Ну, старик, это уж слишком! Или ты хочешь сказать, что нашел себе любовницу в сточной канаве и тебе пришлось связать ей руки, лишь бы она с тобой пошла?

Однако мрачный взгляд Саймона быстро остановил поток красноречия хозяина дома.

Саймон стал развязывать платок, стягивавший запястья странной женщины.

— Послушай, та служанка ростом со шкаф все еще работает у тебя? — резко спросил он.

— Мод? — Удивлению Кристофера не было предела. — Да, а что?

— Зови ее сюда! — скомандовал Саймон. — Пусть приготовит этой красавице ванну, а то от нее воняет, как из конюшни. Потом поместишь ее во флигеле, в комнате без окон. Найди ей какую-нибудь одежду и обувь — спроси что-нибудь у служанок. И ради Бога, не подходи к ней близко, а то она тебе глаза выцарапает! — крикнул он вслед Кристоферу, который беспрекословно отправился исполнять его приказания, хотя и был явно недоволен тем, что Саймон так раскомандовался в его доме.

В последующие полчаса в доме Кристофера царили суета и полнейший беспорядок, совершенно нарушившие его планы на вечер. Мод, уже улегшаяся было спать, была разбужена и отнюдь не обрадовалась сомнительной компании грязного существа, для которого ей пришлось таскать и греть воду. Кухарки тоже были не в восторге от необходимости еще раз готовить ужин, чтобы накормить неизвестно откуда взявшуюся нищенку. К тому же нелюдимого вида гостья, улучив момент, проворно потянулась за столовым ножом, лежавшим рядом с недоеденным ужином Кристофера, но Саймон, уже зная ее повадки, успел раньше и тут же вручил пленницу прямо в железные объятия Мод. Шести футов ростом и двухсот пятидесяти фунтов весом, Мод схватила несчастную Сторм под мышки, и как та ни отбивалась, ни визжала, ни выкрикивала столь цветистые ругательства, какие Кристоферу не приходилось слышать даже от мужчин, все было бесполезно — великанша, никак не реагируя, спокойно потащила ее наверх.

Кристофер огляделся. Комната, которая еще несколько минут назад была опрятной и уютной, сейчас выглядела так, словно по ней прошел ураган. Кристофер слегка поправил сбившуюся подушку и произнес:

— Ну, кузен, рассказывай, как дела?

Саймон подошел к столу, взял недопитый Кристофером бокал мадеры и осушил его одним глотком, затем развязал завязки своего плаща, бросил его на кресло и опустился на диван рядом с Кристофером, потирая руку. Рана на запястье все еще не прошла, и, вспомнив об этом, Саймон ощутил новый прилив раздражения.

Наверху послышался грохот и звон разбитого стекла, однако Кристофер никак не отреагировал на это. Он снова наполнил бокал Саймона, налил еще один для себя и сел, пододвинув гостю поднос с конфетами. Саймон продолжал сидеть нахохлившись, и Кристофер, выбрав конфету для себя, откинулся на диване.

— Ужасная жара! — произнес он через минуту.

Саймон, уставившись в свой бокал, молчал.

Кристофер доел конфету, вытер руки салфеткой и взял бокал. Снова воцарилась тишина.

— Что с твоей рукой? — спросил наконец Кристофер.

— Она меня укусила, — мрачно сообщил Саймон и отпил глоток.

Кристофер попытался подавить смех и чуть не поперхнулся вином. Откашлявшись, он стал разглядывать картину над камином, изображавшую охоту на лис.

Наверху снова послышался грохот.

— Я, разумеется, всегда рад тебя видеть, — осторожно начал Кристофер. — Но когда ты врываешься в мой дом посреди ночи, да еще с какой-то нищенкой, у которой к тому же связаны руки и которая кусается, я все-таки считаю себя вправе спросить: что все это значит?!

Саймон вздохнул, словно выходя из глубокого раздумья. Отпив еще один глоток, он произнес:

— Ты когда-нибудь слышал о Сторм О’Малли?

Глаза Кристофера округлились!