Но кабинет-то — последнее место, где таможня будет искать товар.

Дэвид ещё четыре года назад — четыре земных года назад — придумал, что нужно сделать, чтоб секции нечувствительно выскользнули из-под надзора таможенных систем, и самих таможенников. Серго загорелся идеей — было бы странно, если б не загорелся — прошёл у Дэвида курс по использованию кое-каких земных девайсов, а уже в следующий раз, когда прилетел на Землю, похвалился, что всё получилось, всё работает, и не обещает проблем. Конечно, работает, кто б сомневался! Основная хитрость как раз в земном оборудовании.

В том самом, которого имперцы побаиваются.

Даже Серго.

Дэвид занес в чип номер секции, в которой выделили отсек для эдзоу, занес в чип код, открывающий доступ в отсек. В корке, в смысле, в собственной памяти, в мозгах, ничего не задержалось, и Серго не преминул побурчать, мол, непонятно ему, как так можно, запоминать, так, чтоб оно не запомнилось? Как можно важные вещи клопу в мозгах доверить?

Нейропроцессор не клоп, и запоминает так, что коркой можно вообще не пользоваться, но разве имперцу это объяснишь? Даже контрабандисту, который на Земле столько же времени, сколько в Шэн проводит?

В компьютерных технологиях местным до землян расти и расти. И то, что им краденый эдзоу понадобился — лишнее тому подтверждение. Потому и украли, что своего сделать не могут.

* * *

— Работу тебе хотят заказать на Инуи, — сказал Серго. — В Агасте.

И Дэвид по одному его тону понял, что заказ не банальный.

Ещё не зная, что именно нужно увести, уже пожалел, что откажется. Потому что заинтересовался, а интерес обычно означал, что работу стоит взять. Но нет, не в этот раз. До тех пор, пока не будет уверенности, что стряхнул с хвоста церцетариев, от небанальных заказов нужно держаться подальше.

Дэвид поискал в архиве чипа, нашёл планету Инуи в системе Туин, нашёл на этой планете город Агасту — административный и культурный центр. Нашёл в Агасте Императорский Музей Сокровищ и Редкостей. При наличии на планете такого музея, маловероятно получить заказ на ограбление, скажем, очередного научно-производственного центра.

На всякий случай, Дэвид проверил: научных центров на Инуи хватало, но в столице не нашлось ни одного. Агаста была городом высокой культуры. Какое отношение наличие или отсутствие этих самых центров имело к культуре, Дэвид объяснить бы не взялся, но вот, например, на Земле лабораторий было до хрена, а музеев не было вообще.

И культуры тоже не было. Никакой.

Он не тянул с ответом, сразу сказал Серго, что работу брать не будет, но музей в Агасте — подходящее место, чтобы встретиться с представителем церцетарии. Многолюдно, охрана хорошая, где угодно можно надолго остановиться, с кем угодно поговорить, и ни у кого это вопросов не вызовет.

Серго о многом рассказывал, о чем Дэвид сам бы не догадался, а местные, наверняка, вообще не задумывались. Понятно, что когда человек одновременно в двух разных мирах живет, он и в том, и в другом мире примечает то, что аборигенам давно примелькалось. Но были штуки, о которых и Серго не думал. Внимания не обращал. Штуки, о которых Дэвид мог бы уже целую книжку написать. Исследование, ёлы. О том, чем имперцы от землян отличаются. А ведь он, считай, и не видел ничего, кроме новостей по дун-кимато, шоу, да фильмов в безумных количествах.

Дун-кимато — официальное телевещание. На всю империю. С запозданием, ясное дело. Нет такой связи, чтоб из Столицы куда-нибудь в отдаленную систему хотя бы за сутки дотянуться. Но уж какая есть, той пользуются с умом. Считается, что по дун-кимато говорят правду, ничего кроме правды, и чуть ли не всю правду.

Еще есть улим-кимато — в каждой системе своё. Саяри-кимато — это уже в пределах одной планеты. И лод-кимато, чуть не в каждом городе собственное. На втором месте по популярности после всеимперского. Ну, понятно. Родные чудеса всегда чудесней соседских, а родина у них тут — это город, где родился и империя целиком. Промежуточные варианты, типа, там, система, планета, только для спейсменов, для тех, кто в пространстве обитает.

На планетах местных от приезжих отличают по тому, кто как время считает. Те, кто безвылазно на одном месте живёт, разве что в отпуск куда летает, те пользуются планетарными календарями, на каждом шарике — свой собственный. А ещё есть имперский календарь — для официальных документов, туристических проспектов и, всего, что за пределами одной планеты происходит. Так что всегда можно понять: если человек говорит, например: «день» и прибавляет «имперский», значит это планетник, привыкший к родному календарю. А те, кто время только в имперских единицах считают, они без уточнений обходятся. Для них других календарей, кроме общего, вроде и не существует.

Пока добирались из системы Канга до Туин, Дэвид вызубрил имперский календарь до полного автоматизма. Это давало шанс на то, что его где угодно будут считать приезжим. Нормальным приезжим. Из пространства, тут так говорили. И на то, что никто не удивится, когда окажется, что Дэвид не знает каких-нибудь, не описанных в справочниках, планетных обычаев.

Постоянные перелёты, по большей части — удел государственных служащих, так что на планетах к тем, кто значительную часть жизни проводил в пространстве, относились дружелюбно, и где-то даже уважительно. Ещё одна странность шэнского мышления. Это что ж нужно было сделать с людьми, чтоб они стали уважать своё государство?

Политика и религия в одной, общей конструкции, не разберёшь, где заканчивается государство и начинается церковь. И все это на мощном идеологическом фундаменте. Невозможно не быть патриотом, невозможно не верить в бога. Даже когда глядишь со стороны, патриотизм и вера не кажутся глупостью. Быстро действует отрава, ничего не скажешь. А Дэвид ведь ещё даже ни на одной планете не был.

И всё-таки, несмотря на религиозный дурман, дышалось здесь легче! Нет, «легче» слово неподходящее. Вот как назвать, когда из засранного до невозможности сортира выходишь вдруг куда-нибудь, где воздух как в горах чистый? Прямиком, из говна — в рай, а? Если и есть такие слова, Дэвид их не знал.

Они же здесь понятия не имели, что такое тотальный контроль. Абсолютный. Знать не знали, как это, когда людьми машина заправляет, вроде бога, только бога нет, а машина-то настоящая. И весь ты у неё на виду, от рождения до смерти. Вертишься, как подшипник в масле, прячешься, норы роешь, и знаешь, что всё равно ведь рано или поздно найдут, и привет, Дэвид Нортон, честный вор.

«и вышел огонь от Господа и сжег их, и умерли они пред лицем Господним».

Книга Левит (10:2)

На Инуи прибыли, когда в Агасте был поздний вечер.

— Из порта отправляйся в «Плеяды», — напомнил Серго, явно не знающий, чем бы ещё полезным снабдить Дэвида напоследок, — чем раньше бронь подтвердишь, тем лучше.

На том и распрощались.