дымка. Видимо процесс превращения в мертвяка входил в свою последнюю и более глубокую стадию.

Не было смысла просто сидеть и ждать, поэтому они решили пока вколоть сыворотки Варваре и Ивану. Василиса повела его по коридору второго этажа, и буквально через три двери, справа они оказались в нужной комнате. Иван и Варвара пребывали в таком же состоянии, как и Замир. Василиса ввела сыворотку Ивану, а Костя Варваре.

Потом Костя поделился с Василисой своими опасениями:

— Мне не нравится их общий вид, но еще больше мне не нравится эта странная и подозрительная зеленовато-серая дымка, которая исходит от них. Мне кажется, что нам нужно поторопится всем укушенным ввести даже эту прототипную сыворотку, которые получили зельевары. Иначе, процесс может уйти так далеко, что потом им уже не поможешь.

Василиса поводила руками и над телами их друзей, и кивнула:

— Думаю, ты прав. Но, как убедить орден и бюро? Так не хочется с ними с пеной у рта спорить и терять и так драгоценное время. А после вчерашней ночи, у меня поверь, не только силы, но и нервы уже заканчиваются…

— Пойдем, проверим Замира! Если сыворотка хоть сколько эффективная, может хоть какие-то процессы за эти полчаса уже произошли?

Они поспешили снова вернуться в комнату Замира. Он все еще лежал без каких-либо движений. Но Костя уже не видел этой странной дымки возле его тела. Было видно, что потоотделение уже не такое обильное, да и круги под глазами стали чуть светлее.

— Думаю сыворотка начала действовать! — Костя обрадовался.

— Или скорее всего твоя кровь… — задумчиво произнесла девушка. — Но у нас мало времени. И я думаю, ты прав. Процесс может скоро стать необратимым. Нам придется соврать бюро и ордену, что мы раньше времени использовали сыворотку на наших друзьях. И ни словом не упомянем о твоей крови. Это заставить их запустить изготовление сыворотки в большом объеме и начать вводить ее в укушенных. Так мы сэкономим время на споры с этими бюрократами.

— Ты готова соврать?.. Своим⁈ — Костя удивленно распахнул глаза, и уставился на нее будто увидел ее первый раз в жизни.

— Отчаянные времена, требуют отчаянных мер! — хмыкнула Василиса. — Мне по горло надоело собачится с ними из-за всякой мелочи. Думаешь, я просто так увольняюсь из ордена? Пошли, не будем терять время.

— Хорошо, ты иди! — согласился с ней Костя. — Мне нужно в туалет. И я приду вниз сразу же.

Девушка понимающе кивнула и поспешила из комнаты. На самом деле Косте, нужно было позвонить или написать Людмиле! Он вообще забыл про нее! Он просто пропал! Последний раз Костя написал вчера, когда был здесь и сказал, что ему снова нужно проведать мать. И что Замира он забрал с собой. Потому что обычно Людмила на выходные приезжала в клуб. А эту пятницу у нее был концерт, и поэтому он не волновался, что в пятницу ночью она будет в клубе «3/9», значит никакие мертвяки ей не угрожали. А вот она могла запросто заехать в клуб уже сегодня… и не обнаружить там ни его, ни Замира, чтобы спросить, где он. Поэтому, они с Замиром договорились о общей «легенде», чтобы не волновать Людмилу. Но сейчас она могла волноваться. А он не проверял свой телефон со вчерашнего дня.

Костя написал сообщение о том, что с ним и Замиром все хорошо. Они до сих пор у его матери. А к его матери Людмила точно бы не сунулась, она слишком боялась Зинаиду Сергеевну.

Туалетом он все равно воспользовался, потому что не пользовался им со вчерашней ночи. Потом он спустился вниз. Морально готовя себя с пререканиями людей из бюро и ордена одновременно.

Глава 24. Разборки с орденом?

Суббота, вечер

Внизу и в коридорах уже стало более спокойно и меньше людей спешили по каким-то поручениям. Толкучка наконец-то прекратилась. Костя вошел во временный штаб. И здесь хаос, напоминавший торги на бирже во время резкого падения акций, тоже наконец-то закончился. Но, внутри помещения людей меньше не стало, просто они перестали напоминать гудящий и разрозненный улей потревоженных шершней. Люди до сих пор довольно громко переговаривались, но атмосфера в комнате ощущалась более спокойной и сдержанной. Он увидел в углу комнаты Василису, которая что-то говорила, и судя по жестикуляции рук и интонации в голосе, объясняла немного с хмурым и уставшим выражением лица.

Пока он ждал, когда Василиса закончит объяснять про необходимость сразу воспользоваться сывороткой пока укушенные не впали в более глубокую стадию превращения, он мысленно приготовился подтверждать все что она говорила, и если что взять всю вину за такую инициативу без одобрения и спроса на себя за первых «подопытных» — членов его команды против мертвяков. Еще он краем уха услышал, что отряды зачистки наконец-то закончили свои дела, и все ждут прибытие последнего отряда. Илья также вернулся в настоящий штаб ордена, чтобы разгребать последствия и начать расследования. Как только будет введена сыворотка, оставшиеся работники бюро, ордена и добровольцы покинут турбазу.

Косте пришлось подтвердить рассказ Василисы, потом все-таки вызвали Алексея. Он остался здесь один из всей «святой троицы», двое остальных — Илья и Добрыня вернулись в штаб ордена. Костя не горел большим желанием лицезреть рожу Алеши, но вот он сидит перед ним и Василисой наедине в конференц-зале. Уставшее и раздраженное лицо парня говорило само за себя. Его серо-голубые глаза щурились в недоверии, и еще его презрительная натянутая улыбка показывала, как он относится к присутствию здесь Кости. Оба сидели друг на против друга со скрещенными руками, и откинулись на спинку стульев.

Василиса, смотря на это тяжело вздохнула, и потерла лицо ладонью от усталости:

— Мы уже все рассказали… Кто-то из целителей может пойти и проверить членов команды номер тринадцать. Если показатели будут удовлетворительными, а еще уверена, что возможно кто-то из них может очнутся из трансформационной комы, тогда это доказывает, что…

— Василиса, ты все равно нарушила протокол! — резко прервал ее Алексей. — И притом, ты подвергла людей опасным экспериментам, которые могли стоить им жизни! То, что ты увольняешься из ордена, не дает тебе право не соблюдать правила нашей организации! Я в тебе очень разочарован… Не знаю, почему влияние отдельных личностей действует так… на вроде вполне осознанного взрослого, которой, между прочим, уже за