Джек, по профессии преподаватель английского языка, хотел быть уверен в том, что его незнание технологий не коснется Alibaba: «Первоклассной компании нужны первоклассные технологии. Когда придет Джон, я смогу спать спокойно». Кроме того, Джон У в команде Alibaba давал Джеку возможность привнести в компанию еще немного волшебства Yahoo. Сидя рядом с Джеком на пресс-конференции, Джон говорил об Alibaba как о новой разновидности Yahoo: «Поисковая система Yahoo определила то, как миллионы людей пользуются Интернетом. Теперь платформа электронной коммерции Alibaba фундаментально изменит то, как люди ведут бизнес онлайн». Los Angeles Times отреагировала на происходящее следующим образом: «Способность китайского стартапа переманить одного из ключевых игроков Силиконовой долины может укрепить претензии Китая на статус высшей интернет-инстанции для лучших умов в отрасли».

Джон смело перешел из Yahoo в Alibaba, потому что, по его словам, идея Alibaba была оригинальна. «Если вы посмотрите на другие ведущие интернет-компании Китая, – сказал он, – почти все они них копируют бизнес-модели, уже существующие на рынке США». Ширли Лин из Goldman Sachs привлек в Alibaba ее национальный колорит. И Джон У говорит о том же: «Многие инернет-компании создают люди, учившиеся в США и вернувшиеся в Китай… Джек Ма другой. Он в Китае всю жизнь».

С новым капиталом, новыми сотрудниками и более 150 000 регистрациями на сайте из 188 стран дела Alibaba шли в гору. Но пузырь был готов вот-вот лопнуть.

К весне 2000 г. на Alibaba регистрировалось более тысячи новых пользователей ежедневно.

Объединение поставщиков в Китае с покупателями по всему миру было, несомненно, хорошей идеей. Но существовали и другие компании с аналогичной идеей: они процветали, и некоторые также активно привлекали капитал. MeetChina привлекла $11 млн, часть которых пришла от фонда SoftBank, и объявила о плане продаж $10 млн на тот год и планы на выход на IPO. Global Sources, старейший издатель торговых журналов, заявил, что нанимает Goldman Sachs для подготовки к Nasdaq IPO и увеличивает набор персонала в Китае.

Включились в борьбу и другие конкуренты, в том числе предприниматели, которые перешли на электронную коммерцию системы b2b после успеха Alibaba в привлечении капитала.

Столкнувшись с растущей конкуренцией и имея необходимые средства, Alibaba ускорила свою экспансию. В течение нескольких месяцев после инвестиции SoftBank компания начала активно набирать сотрудников в материковом Китае, Гонконге, а также в калифорнийском Фримонте, где за дело взялся пришедший CTO[28] Джон У.

Тем временем внутри правящей в Китае коммунистической партии разгорелись дебаты о том, как относиться к Интернету. Консерваторы указывали на то, что Интернет возник как проект Министерства обороны США. Они утверждали: только то, что он появился недавно, не является причиной не накладывать на интернет-компании такие же ограничения, как те, что препятствовали или строго ограничивали иностранные инвестиции в печати, радио, кино и ТВ. Никакого Министерства Интернета, конечно, не существовало, но Интернет затрагивал слишком многие сферы, и это вызвало ожесточенные схватки между существующими регулирующими органами. Чтобы показать свою значимость, китайские «регулирующие органы регулируют регулярно», о чем говорится в проекте «Золотой щит»: с тех пор как в Китае появился Интернет, производится постоянная фильтрация контента, который, по их мнению, представляет угрозу для страны или для принципов правления коммунистической партии.

В то же время с большими инвестициями в телеком-инфраструктуру правительство действительно продвигало xinxihua – информатизацию – как важнейшую составляющую развития экономики Китая. Постоянно действующий Комитет политбюро был единодушен в том, что Китаю нужна «экономика знания».

Неспособность адаптироваться к новой технологии могла привести к катастрофе. Падение династии Цин принято связывать частично с ее неспособностью адаптироваться к современным военным и промышленным технологиям, что сделало ее уязвимой перед Западом. Некоторые в Китае также связывали падение Советского Союза с неспособностью идти в ногу с технологическими новшествами Силиконовой долины – полупроводниками, компьютерами и программным обеспечением.

Но правительство отвергло точку зрения, утверждающую, что Интернет принесет западную концепцию «информационного общества», – это, по их мнению, представляет угрозу существованию коммунистической партии.

Однако как могли китайские интернет-предприниматели финансировать свои предприятия без иностранных инвестиций? Ограничиваться только местными каналами финансирования им было затруднительно. Собственный рынок венчурного капитала в Китае только зарождался, а фондовые рынки подавлялись государственными предприятиями (SOE). В любом случае биржам Шанхая и Шэньчженя требовались предприятия, которые существуют на рынке как минимум три года и приносят прибыль. Все интернет-компании в Китае были моложе и работали в убыток.

Китай хотел создать Силиконовую долину, но такую, которую он мог бы контролировать, работающую по правилам государства. Децентрализованная, свободная природа Интернета не соответствовала китайским традициям – имперским и ленинистским, иерархически организованным контролем информации. Для тех, кто выходил онлайн, в этом и заключалась привлекательность Интернета.

Профессор Сюй Жуншэн, который помогал установить первое соединение между Институтом физики высоких энергий в Пекине и Стенфордским университетом, описывает влияние Интернета как «информационную бомбу», взорвавшуюся над Китаем. Другое популярное высказывание гласило, что Интернет был «божьим даром для китайцев», о чем говорили инвесторы и диссиденты.

Правительство не могло остановить Интернет и боялось способствовать его развитию: что ему было делать?

Как могли китайские интернет-предприниматели привлекать средства из-за границы, пока их компании классифицировались как иностранные и отгораживались от бизнеса в Китае? Чтобы разрешить это противоречие, три китайских портала-флагмана пытались всячески обойти правила, утверждая, что они не являются интернет-компаниями, стремясь обеспечить поддержку государства для их IPO.

Наконец спустя месяцы дискуссий решение было принято. VIE[29] – это термин, который очень полюбился корпоративным юристам в Китае за его глубину и сложность. Он до сих пор в ходу и позволяет китайскому государству эффективно иметь свою долю, не списывая со счетов процветающее в Интернете предпринимательство, но сохраняя контроль. VIE является предметом постоянных дебатов инвесторов в Alibaba: в какой степени это реально их защищает? Данная структура предоставляет иностранным инвесторам определенную степень контроля доходов, производимых китайской компанией (через сложную систему взаимосвязанных контрактов), и благодаря личному участию китайских учредителей компаний продолжает рассматривать эту компанию как китайскую.