что резня стала результатом чрезмерного употребления наркотиков самими обитателями особняка. Это была чудовищная ошибка.

Полиция была настолько убеждена в "наркотической причине" кровавой драмы в особняке Поланского, что блюстители закона проигнорировали одно очень важное обстоятельство. Вскоре после резни в этом особняке два детектива, работавшие по делу об убийстве некоего Гэри Хинмана, доложили своему начальству, что на месте преступления, как и в случае в доме Тэйт, убийцы оставили на стене надпись кровью. А в последующем рапорте детективов говорилось, что они арестовали подозреваемого по имени Бобби Бьюсолейл. Ранее этот самый Бобби был замечен в группе, где верховодил бородатый парень по имени Чарли.

И тем не менее в полиции упорно отказывались верить, что между этими двумя случаями есть связь.

И так продолжалось до тех пор, пока Аткинс не начала откровенничать перед соседками по камере.

"Это ваши дети…"

Когда преступники были пойманы, сведения о Мэнсоне и рабски преданных ему последователях придали убийствам неожиданное и неизвестное обществу до сих пор звучание. Выяснилось, что богатых и известных людей зарезали "дети свободы", те самые, что покинули свои достаточно обеспеченные семьи из среднего класса для жизни в атмосфере наркотиков, необузданного секса и насилия.

На судебном процессе, который длился девять месяцев, Мэнсон охарактеризовал свое окружение предельно ясно:

"Дети, которые приходят в ваши дома с ножами в руках, — ваши дети. Не я научил их этому. Вы научили. Большинство тех, кто пришел ко мне на старое ранчо, тех, кого можно назвать "семьей", — это отвергнутые вами… Я сделал для них все, что мог, я поднял их с мусорной свалки, я сказал им: "В любви ничего плохого нет".

…Я представляю собой лишь то, что живет внутри всех и каждого из вас…

Я никогда не ходил в школу, так и не научился толком читать и писать, я сидел в тюрьмах, поэтому остался неразвитым, остался ребенком, в то время как ваш мир взрослел. И вот я вгляделся в то, что вы создали, и не смог этого понять".

В этот момент глаза Мэнсона стали огромными, голос его загремел. Присутствующие в зале заметили во всем его облике налет сумасшествия и в то же время какую-то завораживающую силу воздействия на других. Мэнсон продолжал вещать:

"Если бы я мог, я бы выдернул сейчас этот микрофон и вышиб бы им ваши мозги. Потому что именно этого вы заслуживаете, именно этого… Разве является секретом тот факт, что музыка призывает юных подниматься на борьбу с истеблишментом? Музыка говорит с вами каждый день, но вы глухи, немы и слепы, вы не способны воспринимать ее. И еще многое… Вот дети и бегут от вас на улицы — и в конце концов все равно натыкаются на вас!"

Действительно, уже во время судебного процесса события показали, что Мэнсон во многом прав. Для тысяч разочаровавшихся подростков он стал героической жертвой во имя торжества справедливого дела. В листовках его превозносили как "невинного человека", вступившего в борьбу с угнетением.

Вердикт общества

В понедельник 29 марта 1971 года, после самого долгого уголовного процесса в Америке, присяжные признали Мэнсона и его бездумных "слуг смерти" виновными по всем эпизодам предъявленного им обвинения.

Через три недели после вердикта присяжных судья Чарльз Олдер приговорил всех обвиняемых к смертной казни. Но в 1972 году, когда смертная казнь в штате Калифорния была отменена, приговор был заменен пожизненным заключением.

Однако Чарли и сегодня опасен, как и прежде. На шестом десятке лет он мешками получает письма от разочаровавшихся в жизни подростков. Мэнсон проводит свои дни бренча на гитаре или делая фигурки скорпионов из любого подручного материала, который попадает в одиночную камеру тщательно охраняемой тюрьмы штата Калифорния. В соавторстве с другим заключенным он написал книгу под заголовком "Мэнсон сам о себе", которая была опубликована в 1988 году.

Что касается последователей Мэнсона, тех самых, что убивали, чтобы "осуществить" его пророчества, в отличие от Чарли, они, по-видимому, дьявольских убеждений больше не придерживаются. Сьюзен Аткинс, которой сейчас за сорок, в тюрьме обвенчалась, вернувшись в лоно христианства. Сорокалетняя Лесли Хоутен, находясь в тюрьме, окончила колледж и получила диплом искусствоведа. Третья женщина — Патриция Кренвинкл, тоже перевалила сорокалетний рубеж. Она подавала просьбу о помиловании, но в ноябре 1989 года эта просьба была отклонена.

Чарльз Уатсон свое пожизненное заключение отбывает в калифорнийской мужской колонии. Он тоже вернулся в лоно христианства и помогает местному священнику. Уатсон женат, и у него трое детей.

Линда Касабьян, которая на судебном процессе была главным свидетелем обвинения и потому избежала наказания, живет ныне в провинциальном Нью-Хэмпшире и воспитывает четверых детей.

Мэнсон же демонстрирует равнодушие к тому, выйдет ли он когда-либо на свободу или нет. "Я хочу, чтобы вы знали, — писал он в 1988 году из тюремной камеры, в моем распоряжении весь мир. Силой своей воли я на свободе, я среди вас".

БРАТЬЯ ХУСЕЙН: Цена ошибки

Мюриель Маккей, домохозяйка средних лет, была похищена, как оказалось, по ошибке — и для ее мужа-журналиста заголовки газет в тот день стали воплощением самого жуткого сна. Но даже сейчас только ее похитители знают, какая судьба постигла несчастную женщину.

Мюриель Маккей жила в устроенном, комфортном и благополучном мире, укрытая от любых возможных неприятностей за широкой спиной своего мужа Алика. Будучи "номером два" в газетной империи промышленного магната Руперта Мердока и заместителем председателя редакционного совета массового выпуска английской газеты "Ньюс оф уорлд", Алик Маккей каждый день сталкивался с проявлениями преступности и порока.

Отправив мужа утром на работу, миссис Маккей спокойно проводила свои дни в заботах о роскошном доме в Уимблдоне и развлечениях с приятельницами в фешенебельном клубе. Так продолжалось до тех пор, пока вечером 29 декабря 1969 года она не исчезла навсегда.

Миллион — к среде

Алик Маккей в тот вечер вернулся в свой дом в 20 часов. И сразу понял: что-то случилось. Прежде всего журналиста насторожило то, что парадная дверь была не заперта: он и Мюриель принимали тщательные меры предосторожности после того, как несколько месяцев назад кто-то пытался проникнуть к ним в дом.

Войдя в холл, Алик увидел на полу сумочку жены. Содержимое сумочки валялось на ступеньках лестницы. На столе лежали обрывки лейкопластыря, моток крепкой веревки и выглядевший зловеще кухонный топорик для рубки мяса. Алик громко позвал жену, потом схватил топорик и побежал наверх. Мюриель нигде не было. Встревоженный муж кинулся к соседям, а потом позвонил в полицию.

Через несколько часов, в