– Она и должна это почувствовать. Считай, что это твоя любимая кошка. Тебе приятно ее гладить и сажать на колени. За нее ты всех, блин, порвешь, если кто-то ее тронет. Но в то же время ты не советуешься с ней и не воспринимаешь ее как персону, не стараешься понять ее. Тех, кого уважаем, мы плохо совокупляем. Потому что как можно совокуплять уважаемого?

Бретёр рассказал ему про первый неудачный случай.

– Это ерунда. Не парься. У меня как-то была одна культуристка. Мой организм тоже отказался воспринимать ее как женщину.

– Классное определение! Кстати, ты вообще замечаешь какие-нибудь изменения во мне после наших занятий?

– Конечно замечаю! У тебя даже лицо изменилось. А еще ты стал наглее.

– Это хорошо?

– Конечно. Только в тебе по-прежнему осталось п…здострадание. Но это фигня, со временем пройдет. Важно, чтобы ты всегда принимал решения сам и женщины тебя не использовали. Будь готов отказаться от женщины за пять минут…

Бизнесвумен за соседним столиком окончательно впала в возбужденно-смущенное состояние, глаза ушли куда-то вниз, а на щеке расцвел румянец. Она расплатилась и собиралась уходить. Мерлин встал, элегантно, как джентльмен из ретро-фильма, помог ей надеть пальто, сказал какой-то комплимент и взял телефон.

– Будет моей второй на сегодняшний вечер. Очень интересная особа. Любопытно, каково будет на ней ерзать…

Бретёру тоже иногда нравились женщины постарше, но он этого стеснялся.

– А что, можно и с двумя?

– Они же не будут знать об этом. Хотя недавно было время, когда я жил с двумя сестрами.

– В режиме «групповуха каждый день»?

– Почему «групповуха», скорей amour de trois… Не отвлекайся. Запомни главное: ты должен всегда управлять женщиной и ее контролировать.

– А как это сделать?

– Очень просто. Ты чередуешь эмоциональное состояние. Один раз приходишь в отличном настроении, говоришь ей комплименты и восторгаешься. Другой раз ты приходишь в противоположном состоянии. Ты спокоен, холоден, отношение к ней монопенисуальное, никаких эмоциональных реакций. И все это делаешь абсолютно бессистемно.

– Ок. Попробую. Что еще?

– В каждой женщине есть немного мазо, а в мужчине немного садо… По глазам вижу, что тебе понятно, о чем речь. Хотя я, когда связываю руки женщине, использую галстук…

Его духовный учитель оказался умеренным сексуальным садистом.

18

– Ты представляешь, меня приглашали работать в публичный дом! Говорят, что по выходным ко мне будет ходить сам Боярский! – Зверь ликовал.

Они ехали в машине и заливались от смеха.

– Здорово! Когда ты приступаешь к работе?

– Ты что, с ума сошел?

– Я твой парень и хочу иметь с этого процент. Хотя нет, я лучше буду твоим персональным сутенером. Раньше таких называли «котами». Я буду твоим котом!

Настроение их было беспробудно веселым еще и потому, что они только что заехали к Леониду Ильичу. Помните, сосредоточение всех пороков. Оказалось, что одним пороком больше. Когда они приехали, то застали такую картину. Дверь спокойно открыл крепкий молодой парень. Это еще не все. Он был в одних трусах! Перед тем как открыть им дверь, он гладил свою одежду на гладильной доске. Леонид Ильич ко всему прочему оказался еще и геем! Позже он сам вышел из ванной тоже в одних трусах. Бретёр поспешил ретироваться из этой компании, чтобы Настя его самого не приняла за гея.

Ильич по этому поводу вообще не парился, он любил эпатировать, как-то раз он пришел в военную часть, где пытался снять курсантов для секса. А курсанты, как известно или неизвестно, помимо секс-услуг промышляют еще и воровством. Помимо денег и телефона у Леонида Ильича украли еще и дорогие часы. Он не растерялся, без стука вошел к командиру части и сказал. Дословно текст такой: «Да, я гей! Да, я снимаю ваших курсантов! Но ваш курсант украл у меня часы! Верните!» Часы вернули спустя два дня.

Они заговорили о геях, и оказалось, что Зверь сам недавно развлекался в гей-клубе «Центральная станция» вместе с подружками. У девочек сейчас модно ходить в гей-клубы. Якобы потому, что таким образом они избегают назойливых приставаний мачо-парней. Но на самом деле многие девушки в своих мерзких фантазиях представляют трахающихся друг с другом мужиков и втайне мастурбируют на это.

– Фу, какая ты пошлая. Ты способна говорить о чем-нибудь, кроме разврата?

Бретёр разогнал машину и положил руку ей между ног.

Их секс стал еще более мощным и красивым. Вечер по традиции складывался примерно так. Бретёр с Настей ехали в кино и смотрели фильм. Больше всего он любил фильмы ужасов, когда она закрывала глаза и прижималась к нему. Чем больше эмоции, тем круче, страх, ужас, все что угодно. Секс потом резвее и ожесточеннее. Один раз он вообще поимел ее прямо во время киносеанса.

Потом они гуляли и ехали к ней. Секс стал лучше потому, что он перестал под нее подстраиваться, думать, как лучше, и начал бесцеремонно командовать, стал делать что хотел. Душить ее, если возбуждало, кричать, зажигать яркий свет, иногда даже плевать в нее. Девушки куда больше возбуждаются, если их просто берут, как вещь, и удовлетворяют похоть. Ты самец! Тебе не надо решать ее проблемы, нянчиться с ней, содержать ее или кормить. Этим пусть занимаются самцы рангом пониже.

– А вот Олег, когда ко мне приезжал, пылесосил и выбивал коврики!

– Какой молодец! Мы сейчас позвоним ему. – Он стал имитировать разговор с ее бывшим парнем-однокурсником: – Олег, ты не мог бы сейчас срочно приехать к нам и выбить коврики. Мы е…емся, и у нас катастрофически нет времени!

Пока Настя была в ванной, он взял подаренную Олегом голубую игрушку и ловко отпилил ей голову ножом. Когда она вошла в комнату, голова лежала рядом с туловищем.

– Ты чудовище!

Если говорят, какой ты хороший, значит, ты говно и тебя используют. Если – какой ты мерзавец, значит, ты все делаешь правильно. А если чудовище, значит, тебя хотят и готовы служить тебе.

Бретёр сорвал с нее трусы.

– Я хочу, чтобы здесь была шерстка! – Он был варвар и любил все натуральное, не любил, когда там выбрито или подстрижено.

– Но я же буду похожа на дешевую шлюху!

– Именно это от тебя и требуется!

Не ясно, почему на шлюху. У них-то как раз там все наоборот.

19

Настя уехала в Красноярск и оставила его в компании своих парней. Не их конечно же самих, но их виртуальных духов. Любой, даже опытный мужчина мысленно соперничает с бывшими и будущими пассиями своих возлюбленных. Иногда этот процесс становится невыносимым. На самом деле ревность и всякие такие вещи – просто увлекательная игра разума, такой изощренный мазохизм. Удовольствие не будет таким сладким без боли.