— Позже, может быть.

Сидевшая за его столом Мэтти с любовью смотрела на Йонаса, который играл роль идеального мужа.

«Очень жаль, Мэтти, но твой муж козел», — подумал Джереми.

А может быть, и того хуже?

Ровно в семь тридцать Эйдан позвонил в квартиру Кендалл. Она открыла дверь в голубом джинсовом платье. Ее влажные после душа волосы сверкали, свободно раскинувшись на плечах. Он был приятно удивлен тем, что она потрудилась подготовиться к встрече. Он мог бы сказать ей, что ее наряд не имеет значения. Она могла бы одеться хоть в мешок для мусора и выглядеть при этом великолепно, обладая той естественной красотой, которая не нуждается даже в косметике. Он мог бы сказать ей, что ее волосы всегда прекрасны — и когда они распущены, и когда собраны в высокую прическу. Понятное дело, что ничего этого он не сказал.

В босоножках на высоких каблуках она была почти с него ростом и величественна даже в джинсовом платье. Тонкий, едва различимый аромат ее духов был тем не менее вездесущ и задерживался в памяти, как настойчивый мотив.

— Я только возьму пиджак, — сказала она, — наконец-то похолодало.

— Осень все-таки, — ответил он.

Когда она вышла, он показал ей машину, стоящую у ближайшего счетчика.

— Мы куда-то поедем?

— Мне показалось, что вы хотели поужинать где-нибудь кроме Французского квартала.

— Ах да…

«Любой бы мечтал о свидании с такой красоткой», — подумал Эйдан. Но только у них было не свидание. Она согласилась поужинать с ним, потому что ему нужна была информация. Она держалась вежливо и холодно — возможно, потому, что была занята собственными мыслями.

Да и он тоже. Ему необходимо было время, чтобы обдумать все это — производимый ею эффект — медленно и тщательно.

— У вас есть предложения? — спросил он. — Я не стал заказывать столик заранее.

Она посмотрела на него, сосредоточенно нахмурившись, и с сомнением в голосе спросила:

— Вы едите суши?

Он усмехнулся. Она, наверное, полагала, что он не ест ничего, кроме цельных говяжьих боков.

— Я ем все.

— Хорошо, — улыбнулась она, — простите. Вы любите суши? И вообще японскую кухню? Я знаю один ресторан, где ваш заказ готовят на столе у вас перед глазами. Хотя говорить не очень удобно, потому что за столом сидят восемь человек.

— Суши за столом на двоих будет лучше, — ответил он.

Тогда она велела ему ехать на I-10. Ресторан, который она выбрала, находился у съезда на Метайри. Стоянка была полна машин, и он пожалел, что не позвонил сюда заранее. Но для них нашлась кабинка у стены, отделявшей основной зал, где повара демонстрировали клиентам владение ножом, лихо нарезая овощи, мясо и рыбу на столах со встроенными грилями.

Они вежливо интересовались вкусами друг друга, и, как оказалось, по роллам их вкусы совпадали, чего нельзя было сказать о сашими. Они болтали о разных пустяках за супом-мисо и салатами с имбирным соусом. Когда официант принес им роллы и сашими, повторно наполнил бокалы холодным чаем и удалился, Кендалл посмотрела на Эйдана и проговорила:

— Я, право, не знаю, что вы хотите от меня услышать. Я, кажется, рассказала вам все.

— Да я и сам не знаю, — усмехнулся он. — Может быть, меня просто интересует история этих мест и плантации.

И это, в общем, было правдой. Как и то, почему исчезнувшая девушка оказалась клиенткой Кендалл и провела вечер там, где играл Винни.

«Вместе с половиной Луизианы, — напомнил он себе. — Или около того».

Однако копы и судебные медики не ходили гадать в заведение Кендалл.

— Вы ведь хорошо знаете окрестности и плантацию. Давайте отсюда и начнем, — предложил Эйдан.

Кендалл помолчала, капая острым майонезом на ролл «Дракон».

— Я, конечно, знаю историю Гражданской войны, или Северной агрессии, как называют ее местные. — Он заметил, что, когда она улыбается, на ее левой щеке появляется ямочка. — Наш учитель истории иначе и не говорил. Наследник вашей плантации, Слоун Флинн, служил в армии генерала Ли. Он был капитаном луизианской милиции, но после полутора лет войны в армии Юга стало не хватать людей, и Ли собрал все остатки. На Севере было больше народу — туда каждый день прибывали иммигранты, у них был лучше организован призыв и все такое. Так или иначе, Слоун очутился здесь со своим отрядом, когда Новый Орлеан и окрестности перешли под власть Севера в 1862 году. Его двоюродный брат, служивший у северян, предположительно следил за плантацией и заботился о жене Слоуна — Фионе. Слоун и Фиона поженились тайком, потому что шла война, а Слоун был за южан. Вероятно, Слоун захотел заехать домой. У конюшни он наткнулся на брата и еще нескольких северян. Братья расстреляли друг друга, а Фиона от отчаяния бросилась с балкона. И сегодня, как говорят, можно увидеть, как красивая женщина в белом проносится с криком по балкону. Солдат двух армий, говорят, тоже видели. Но это все по рассказам любителей приведений, конечно.

— Конечно, — сказал он, пристально глядя на нее и ощущая странную неловкость.

Он сам разве не видел женщину в белом на втором этаже? Но это была Кендалл Монтгомери, кому еще там быть? Хорошо еще, что ему не почудились солдаты.

— А что еще интересного — с точки зрения истории?

Она на мгновение задумалась.

— Был еще случай, произошедший позже. О нем я вам уже рассказывала, когда мы были в доме. История о красивой горничной, у которой был роман с хозяином. Ее повесили, а жена хозяина упала с лестницы и разбилась насмерть. А вообще у меня есть подруга — она состоит в местном обществе любителей истории. Она сейчас в отъезде, но должна вернуться на выходных. Я вас с ней познакомлю. Она с удовольствием расскажет вам все, что знает.

— Спасибо, это было бы здорово, — поблагодарил Эйдан, пытаясь подцепить ломтик лосося и одновременно рассматривая Кендалл.

Она была великолепна, а аромат ее духов истинно пьянил его. Она тоже, кажется, внимательно его рассматривала.

Хотя нет. Без особого внимания. Что-то ее отвлекало, беспокоило.

В этом они были схожи.

— Можно задать вам один личный вопрос? — спросил он.

— А разве я могу вам помешать?

— Но вы можете не отвечать. Мне интересно, как вы сблизились с Амелией.

— Да что вы? А мне интересно, как вы могли о ней ничего не знать.

— Ну, это легко объяснить. Мой отец был единственным ребенком в семье. Его отец погиб во время войны. Он переехал откуда-то в Гейнсвиль. Вот, в общем, и вся история. Моя мать родом из Ирландии, ее родители умерли, когда я был маленьким.

Она взяла лососевый ролл, но перед тем, как положить его в рот, сказала: