– Я видела, что происходило тогда, когда им давали слишком большие дозы, – ответила Абеке. – Они трансформировали собаку, прекрасную добрую собаку по кличке Адмирал. Они превратили его в ужасного злобного монстра, и он стал намного больше, чем был прежде. Должно быть, они всё еще экспериментируют… Желчь – это яд, и с этим пора кончать!

– Так оно и будет, – заверил ее Конор. – Я на это надеюсь. Ну, пошли. Роллан ждет. Нам надо спешить.

– Ну вот, наконец-то твердая земля, – устало произнес Конор спустя несколько часов пути, когда они, шатаясь, выбирались из болотной воды на покрытый жидкой грязью берег, за которым начинались джунгли. – Представь себе, я даже рад тому, что вхожу снова в джунгли.

Абеке посмотрела беспокойным взглядом на солнце.

– Мы уже опоздали, – горестно произнесла она. – Нам ни за что не дойти до той поляны вовремя.

Подняв голову, Конор посмотрел на небо. Оно снова было затянуто облаками, но слабый солнечный диск был все-таки виден – оранжевое пятно позади серой пелены. То, что они видели, было началом заката.

Они потерпели неудачу. Несмотря на все героические усилия, они не смогут к назначенному времени добраться до скульптурного изображения носорога. Оба были обессилены, и хотя идти по суше было легче, чем по болоту, путь по джунглям был отнюдь не из легких. Пробираться через джунгли было достаточно трудно, а о том, чтобы бежать, не могло быть и речи. Они могли сейчас лишь думать о том, что Роллан ждет их – больной, в ознобе, а может быть, именно в эту минуту он умирает.

Конор остановился по самые лодыжки в жидкой грязи.

– Только не останавливайся! – хриплым голосом закричала Абеке, изо всех сил продвигаясь вперед. – Мы не можем опустить руки сейчас!

– Я и не собираюсь опускать руки, – сердито ответил Конор. Он страшно устал, промок, а поэтому ему было трудно проявлять сдержанность; к тому же он знал, что его ноги, начиная от бедер, сплошь облеплены пиявками, хотя он их и не чувствовал. – Я думаю, мы должны послать банановые тыквы с Бригганом и Уразой.

Оба духа животных повернулись и посмотрели на него.

– Они смогут нести по две тыквы в пасти, – пояснил Конор. – И они смогут идти быстрее нас.

Абеке пристально посмотрела на него. Она была почти так же сильно измотана, а поэтому не сразу поняла то, что он предложил.

– А что, если всадники на носорогах не сочтут задачу до конца выполненной, если не мы принесем плоды? – спросила она.

– Мы должны рискнуть, – настаивал Конор. – Неужели они в этом случае не сделают лекарство для Роллана?

– Мне не нравится то, что Ураза будет находиться… вдали от меня, – призналась Абеке.

– И мне не нравится, что Бригган будет не со мной, – согласился с ней Конор. – Но это наш единственный шанс доставить плоды вовремя. И это единственный шанс также и для Роллана!

Ураза положила одну свою сильную лапу на колено Абеке, словно выражая этим согласие с тем, что предложил Конор. Ее гордая голова склонилась на одну сторону.

– Да, разумеется, ты прав, – сказала Абеке.

Сняв со спины мешок, она вынула из него плоды банановой тыквы. Ураза и Бригган подошли к ней и каждый из них осторожно зажал по два плода в пасти.

Конор обнял Бриггана, тесно прижав его к себе.

– Я знаю, вы сможете сделать это, – сказал он.

Лай волка был сдавленным, но твердым; он словно говорил: «Конечно сможем!»

Отпрыгнув в сторону, оба духа животных побежали быстрее, чем бегущие наперегонки дети.

– Пошли, – сказал Конор, когда Бригган и Ураза скрылись из глаз. – Нам предстоит еще дальняя дорога.

С усилием он вытащил из грязи ноги, издавая при этом чавкающие звуки.

И тут позади него раздался другой звук – кто-то невидимый полз, и от этого звука он весь похолодел. На короткое мгновение Конор подумал, что источник этого звука – Абеке, но тут же понял, что это не так.

Он быстро обернулся. Абеке врезалась в него, спасаясь от громадного красноглазого крокодила, который, словно стрела, выпущенная из-под воды, быстро скользил по направлению к ним по покрытому жидкой грязью берегу. Он бросился на Конора, его огромная разинутая пасть захлопнулась возле его ноги.

Но перед тем как челюсти рептилии сомкнулись, Конор успел пустить в ход свой шест. Шест переломился пополам, но оставшийся в руках Конора кусок шеста оказался по длине достаточным, чтобы уберечь его ногу от страшных зубов и, отскочив назад с обломком ветки в руке, оказаться пред жуткой мордой восемнадцатифутового крокодила, приведенного в ярость посредством Желчи.

У Абеке не было времени на то, чтобы пустить стрелу из лука. Выхватив стрелу из колчана и зажав ее в руке, как кинжал, она нацелилась сбоку в крокодилий глаз. Прежде чем она успела всадить стрелу в цель, крокодил мотнул головой и отбросил ее от себя. Она приземлилась в грязь в десяти футах от головы рептилии.

Конор метнул обломок шеста в разинутую пасть крокодила и снова протянул руку за спину за топором, но был отброшен в грязь, а его мешок слетел с него и валялся в стороне. Он не мог дотянуться до рукоятки топора, торчащей из мешка, а крокодил тем временем снова приближался к нему и снова с разинутой пастью.

– А-а-а!

Крик Мейлин эхом прокатился над болотом, когда она опустила свою окованную металлом дубинку на голову крокодила. Он повернулся, готовясь схватить ее и давая Конору несколько бесценных секунд на то, чтобы отскочить к мешку и вытащить из него топор.

Чвак! Чвак! Чвак! Мейлин танцующей походкой отступала, вытаскивая ноги из грязи, назад на сухую землю, а крокодил топал за ней, рыча и колотя хвостом. Абеке, натянув тетиву лука, бросилась за крокодилом; за ней, утопая в грязи выше щиколоток, бежал Конор – теперь его топор, зажатый в обеих руках, был поднят у него над головой. Мейлин запрыгнула на торчащий из земли обломок огромного поваленного дерева, а крокодил становился возле него на дыбы и, опираясь на этот высокий пень передними лапами и грызя зубами сгнившую древесину, подбирался все ближе к ступням Мейлин.

Пока крокодил крушил пень, на котором стояла Мейлин, Абеке, изловчившись, послала стрелу ему в глотку. Конор сделал быстрый взмах топором, направив его сверху вниз, пропорол горло чудовищной рептилии, лишив ее голоса.

Крокодил откатился прочь и, оставляя за собой широкую кровавую полосу, дотащил свое изрубленное и исколотое тело до середины покрытой жидкой грязью прибрежной полосы, направляясь к открытой воде, прежде чем окончательно испустить дух. Кровь струилась из многочисленных ран, черные струи широко растекались по коричневой грязи.

Абеке бессильно опустилась на землю там, где стояла, и тяжело вздохнула, наполовину от изнеможения, наполовину от облегчения. Конор стоял рядом с ней, опираясь на топор. Мейлин, совершено не выглядевшая усталой, спрыгнула вниз.