Фреде придется защищать очень многое – и саму себя в том числе.

В конце концов, с их точки зрения, Фреда, видимо, совершила ужасное преступление.

А с ее собственной? Как же трудно во всем этом разобраться!

Фреда прикусила губу и постаралась выбросить из головы все посторонние мысли, не обращать внимания на боль. Она должна быть осторожной, очень осторожной с шерифом. Какая жалость – она столького не знает! Произошло что-то ужасно неправильное, какая-то страшная неприятность – но что?! Как много известно Крэшу? И что случилось?

Тут ее осенило: надо сказать шерифу, что она ничего не помнит! В конце концов, это правда. Догадки и опасения – этого у нее сколько угодно! Но факты? О том, что с ней произошло, она действительно ничего не знала. Фреда сама такого не ожидала, но, едва она успокоилась, ей в самом деле стало легче. Она даже улыбнулась. Теперь, когда она совершенно спокойна, можно и поговорить с полицией.

И как по волшебству в это самое мгновение входная дверь скользнула в сторону и в комнату вошел высокий сильный беловолосый мужчина. За ним, не отставая ни на шаг, следовал небесно-голубой полицейский робот.

– Здравствуйте, доктор Ливинг! – сказал Дональд. – Рад встретиться с вами снова, хотя вам, конечно, обстоятельства нашей встречи нравятся не больше, чем мне.

– Здравствуй, Дональд. Совершенно с тобой согласна по обоим вопросам. – Фреда задумчиво посмотрела на робота. Роботы редко первыми начинали разговор, но обстоятельства действительно были немного необычными. Роботы очень редко лично знакомы со своими создателями и еще реже навещают их в больничной палате, после того как этот создатель был на волосок от смерти. Несомненно, Дональд из-за нее очень взволнован, а то, что он заговорил первым, – скорее всего небольшой побочный эффект ослабления значимости Первого Закона. Попросту говоря, Дональд поздоровался с ней первым, потому что рад видеть, что она выздоравливает.

Но, как бы там ни было, шериф Крэш наверняка рассердится из-за этих двух фраз. Приличия требовали, чтобы роботы не вмешивались в разговоры людей. Фреда поежилась. Не стоило дразнить Крэша с самого начала беседы.

Однако не стоило и забывать, что Дональд – ходячий детектор лжи! Так что придется быть осторожной вдвойне.

Ладно, будь что будет! Только бы поскорее закончилось. Фреда повернулась к Крэшу и подарила ему свою самую чудесную улыбку.

– Проходите, шериф, присаживайтесь, пожалуйста! – Она постаралась сказать это как можно любезнее.

– Спасибо. – Альвар поставил стул рядом с кроватью и сел.

– Вы, конечно, пришли задать мне кое-какие вопросы, – сказала Фреда, надеясь, что голос ее звучит ровно и спокойно. – Но, боюсь, вы можете ответить на них гораздо лучше, чем я. Я совершенно не представляю себе, что случилось. Я работала в лаборатории – и вот пришла в себя здесь.

– Вы совершенно не помните, как на вас напали?

– Так, значит, на меня напали?! Пока вы не сказали, я не была вполне в этом уверена. Нет, я не могу ничего припомнить.

Крэш печально вздохнул.

– Этого я и боялся. Медицинские роботы предупреждали, что у вас может быть провал в памяти и что это надолго.

Фреда не на шутку встревожилась:

– Значит, мой мозг серьезно поврежден? Я потеряла память?

– Нет-нет, что вы! Ничего страшного! Медики сказали только, что вы можете не вспомнить нападение. Мы надеялись, что вы расскажете хоть что-то… Вы совсем ничего не помните? – спросил разочарованный шериф.

Фреда помедлила немного, потом решила, что надо быть как можно приветливее и любезнее. Все может очень плохо обернуться, и, может, ей зачтется, если она сейчас будет играть честно.

– Нет, ничего особенного. Я смутно помню, что лежала на полу, а прямо перед глазами у меня стояли две красных ноги. Но я не уверена, что это не галлюцинация или сон.

Шериф резко наклонился вперед.

– Эти красные ноги – вы не могли бы описать их поподробнее? Это были ноги, обутые в красные сапоги, или в красные носки, или…

– Нет-нет, это точно были ноги, а не сапоги или носки. Ноги робота красного цвета. Я видела это вполне отчетливо – если, конечно, я действительно это видела. Мне казалось, что это просто болезненное видение.

– Но с чего бы это вам привиделись красные ноги робота?! – пылко спросил Крэш, разволновавшись. Похоже, его почему-то сильно интересовали эти красные ноги.

Фреда пристально посмотрела шерифу в глаза. У нее было стойкое ощущение, что этот человек не подал бы виду, что заинтересован, если бы не был так изнурен.

– В лаборатории был красный робот, – сказала Фреда. «Нет смысла это скрывать, они все равно его видели», – подумала она и добавила вслух: – Он стоял, прикрепленный к испытательному стенду. Вы не могли его не заметить! – Фреда помолчала немного, потом сказала: – Боюсь, больше ничего вспомнить не могу.

– Постарайтесь, пожалуйста!

Фреда пожала плечами и вздохнула. Она попыталась вернуться мысленно к той ночи, но в голове была невообразимая путаница.

– Я не могу толком вспомнить эту ночь. Помню, как я стояла в комнате, склонившись над одним из рабочих столов, и перечитывала свои записи, – но не могу вспомнить, что именно я читала и за сколько времени до нападения это было. Все как-то нечетко помнится. Я могу неосознанно придумать эти воспоминания, вспомнить то, чего не было. И я не могу сейчас – даже не предлагайте – согласиться ни на какие психологические проверки, чтобы это выяснить.

Крэш чуть улыбнулся.

– Должен признаться, такое действительно пришло было мне в голову. Но, конечно, сперва стоит испробовать менее сложные способы. Может, удастся как-нибудь подстегнуть вашу память? Вот эти ваши заметки – как они выглядели? Это был бумажный блокнот? Или небольшой компьютер? Что?

– О, самый обыкновенный компьютер-блокнот, с голубыми цветами на футляре.

– Понятно. Мадам Лизинг, боюсь вас огорчить, но в лаборатории не было ни голубого «ноутбука», ни красного робота. Когда мы прибыли на место, испытательный стенд был пуст. Мы осмотрели все очень тщательно.

Фреда открыла рот от изумления, у нее внезапно закружилась голова. Она опасалась, что полиция дознается, что за робот Калибан. Из-за этого у нее могли быть крупные неприятности. Но она даже в мыслях не допускала, что Калибан мог исчезнуть! Да поможет им всем Бог, если какой-нибудь сумасшедший включит его и Калибан где-нибудь потеряется!

– Я в шоке! – совершенно искренне призналась Фреда. – Не знаю, что и сказать. Но, по крайней мере, я понимаю теперь, почему на меня напали. До сих пор это было для меня загадкой.

– И почему же, как вы считаете? – спросил Крэш.

– Ограбление! Они украли моего робота!

По лицу шерифа скользнуло мимолетное удивление, и внезапно Фреда поняла, что мысль о заурядном ограблении ему до сих пор не приходила в голову.