– Значит, Алан нашелся!

– Э-э… Шесть месяцев назад он улетел в Штаты. Лизон толком не знает зачем, но ее это потрясло, хотя он пообещал вернуться. Скоро. Сначала Алан писал мадемуазель Мюнье открытки, но уже три месяца она не получала ни строчки.

– Странно.

– Это еще мягко сказано. Я вкратце передал ей всю историю и выяснил, что Алан молчал все эти годы! Зато – держитесь крепче, Алиса, вы ни за что не догадаетесь.

– Так скажите!

Она права, кретин, не играй словами, она побьет тебя как ребенка.

– Лизон вас знает. Правда! Описала вас по телефону так точно, словно видела вчера вечером.

– Описала? Что за нелепость. У меня нет знакомых в Нормандии, Лизон что-то напутала.

– Нет! Вы никогда не догадаетесь, где она вас видела.

Снова выставляешь себя идиотом!

Алиса быстро рассуждала вслух:

– Я ездила в Нормандию два раза и мало с кем встречалась. Девушка, нормандка, моя ровесница… Ну конечно! Слушайте, Ник, думаю, мы с Лизон виделись на углу, у кафе «Завоеватель». Жаль, что вы слышали только ее голос, Ник, потому что это – очаровательная брюнетка, она бы вам понравилась.

Ты понял, болван? Она колдунья!

– Это поразительно, Алиса! Вы двадцать лет назад случайно пересеклись с незнакомкой на две или три минуты – и до сих пор ее помните.

– Некоторые дни мы помним лучше, чем десятилетия нашей жизни, Ник. Ни вы, ни Лизон не знаете, что я видела ее еще раз – четыре месяца назад, в июне, в Нормандии. Я заметила ее случайно, в окне кафе, и она показалась мне ужасно печальной, как скорбящая вдова. Теперь я понимаю, что виной тому отъезд Алана.

– Вы запомнили Лизон из-за схожести ваших судеб…

Отличный ход, Ник, в психологии ты сильнее, чем в ребусах.

– Думаю, я и Алана видела. В сорок четвертом, вместе с Лизон. Он так странно на меня посмотрел, как будто пытался вспомнить мое имя. Но у него не получилось.

– Получилось, Алиса, но через пару секунд. Автобус тронулся, и Алан кинулся следом, но вы не оглянулись. Странная штука жизнь. Если бы Алана осенило вовремя, он рассказал бы вам, почему погиб Лаки, и отдал бы вам договор.

– Не уверена, что это могло что-нибудь изменить, Ник! Я тогда была так далека от всего этого. Документ, миллион долларов…

Ошибаетесь, Алиса, это изменило бы все. С деньгами или без. Потому что тогда…

– Но тогда мы бы не встретились, – пробормотал он.

– Вы правы, Ник! Вы просто замечательный человек, а я жалкая эгоистка. – Алиса помолчала. – Но кое-что не сходится. Как Алан мог меня вспомнить, если никогда не видел?

– А вы подумайте. Лизон мне объяснила.

– Ничего не приходит в голову. Разве что фотография… Ну конечно! Лаки хранил мой снимок, а Алан был его лучшим другом. Но все равно странно.

Не упусти свой шанс, Ник.

– Мужчина, который забудет вас, увидев хоть раз, пусть и на фотографии, не мужчина.

Хорошо сказано, старина.

– Вы всегда делаете женщинам столько комплиментов среди ночи, Ник? Фотография и правда вышла удачная, я тогда еще хотела нравиться и прилагала некоторые усилия.

Слава богу, что я не знал двадцатилетнюю Алису. Как Лаки мог так поступить? Зачем рисковать жизнью, когда тебя любит такая красавица? Ты совершил роковую ошибку, Лаки. Полтора миллиона долларов – ничто рядом с этой женщиной.

– Ник? Ник!

– Да…

– Вы там не уснули?

– Конечно, нет! Лизон Мюнье напишет вам, благо вы владеете французским. Я дал ей адрес, она расскажет все, что знает, и приложит открытки Алана из Америки. Мы вышли на след, Алиса, ухватились за кончик и размотаем весь клубок

– Вы умеете вдохнуть в человека надежду, Ник. Спокойной ночи.

Спокойной ночи, любовь моя. Если Лизон пришлет открытки, отправленные из Флориды или Калифорнии, мы продолжим расследование вместе, Алиса.

Октябрь 1964

Луизиана-авеню, 19, Вашингтон

– Когда умер муж, – сказала миссис Уотерс, ставя на стол между чашками тарелку с кексами, – с чайным салоном была масса хлопот, хотя он был нашей общей собственностью. Как будто женщина не способна сама вести дело!

– Меня это не удивляет, – ответила Сид Кэбелл, единственная клиентка в этот утренний час. – Мужчины занимаются только политикой, им и дела нет до подобных проблем.

– Ваша правда, – кивнула миссис Уотерс. – Настанет время, и женщин в политике станет больше, но случится это не сегодня и даже не завтра. Политика – мужская история, так что вторгнуться туда сумеет только очень храбрая женщина.

– Да уж, женщину-президента мы вряд ли скоро дождемся.

– Слышали об Эмилии Арлингтон, сенаторе от Вирджинии? Она защищает фермеров. Ну так вот, никто не знал, что на нее подали в суд – кажется, из-за сына.

– Кто именно?

– Понятия не имею. Но уверена – те же люди теперь нападают еще на одну честную женщину, да к тому же политика. Весь процесс был липой, они ничего не смогли доказать и вынуждены были отступиться. Шайка мерзавцев, вот кто эти люди! Очень по-мужски – нападать на сына, чтобы причинить боль матери.

Миссис Уотерс поставила поднос перед Сил Кэбелл и замолчала, подыскивая новую тему для беседы.

Посетительница помогла ей – спросила, понизив голос, доверительным тоном:

– Вы разве не в курсе?

Сид Кэбелл очень удивилась, поняв, что профессиональная сплетница миссис Уотерс (не зря она семнадцать лет владеет чайным салоном) ничего не слышала.

– В курсе чего? – рассеянно поинтересовалась миссис Уотерс, убирая соседние столики.

– В курсе смерти сына миссис Арлингтон. – Сид Кэбелл перешла на мелодраматический шепот: – Похоже, нам не все сообщили.

– Лично я отношусь к россказням о политиках, особенно о политиках-женщинах, с большой осторожностью! – безапелляционно заявила миссис Уотерс.

– Ходят слухи… – продолжила Сид, слегка разочарованная реакцией собеседницы, – что молодой Арлингтон оставил прощальную записку, но мать ее уничтожила и никому ничего не сказала.

– Как вы узнали?

Сид выдержала театральную паузу, прищурила близорукие глаза, как будто высматривала гипотетических шпионов, и сообщила:

– От экономки! Это она нашла тело молодого Арлингтона. Мы с ней приятельницы.

Миссис Уотерс протирала столики, изображая пренебрежительную недоверчивость, но Сид, хоть и неопытная в деле распространения слухов, заметила, что столешница давно сияет. Хозяйка заведения клюнула. Она могла сколь угодно долго притворяться равнодушной, Сид ей не обмануть. Миссис Уотерс жаждет узнать подробности. Придется ей потерпеть.