– Когда Иоланда узнала о моей матери, она захлопнула перед отцом дверь своей спальни. Отец воспользовался этой ситуацией и назло ей перевез нас с матерью сюда. После смерти моей матери отец отдал Иоланде половину своего состояния за право усыновить меня официально.

– Сколько тебе было, когда умерла твоя мать? – тихо спросила Полли.

– Девять. Раньше в поместье был бассейн. Она утонула в нем, напившись до бессознательного состояния. Она была алкоголичкой. – Голос Рауля звучал ровно и бесстрастно. – Так называемая «любовь» моего отца погубила ее… По сути, она разрушила жизни всех нас.

– У Иоланды были собственные дети?

– Несколько выкидышей… Да-да, результаты ночей, когда она все-таки пускала отца в свою постель. – Лицо Рауля исказила гримаса. – Я думаю, моему отцу нравилась такая ситуация. Две женщины, сражающиеся за него всю жизнь. Как только вражда принимала форму открытых стычек, отец исчезал. Отец и Иоланда погибли в авиакатастрофе десять лет назад.

К горлу Полли подкатила тошнота. Она вдруг словно увидела маленького мальчика, бывшего свидетелем этих сцен, лишенного нормального детства, материнской и отцовской любви.

Полли представляла, как обманутая, не способная родить Иоланда ненавидела Пилар и ее сына. Каково же было Раулю жить с ней под одной крышей с девяти лет после смерти матери? С озлобленной до предела женщиной, заставившей мужа заплатить за право усыновить собственного, пусть и незаконнорожденного сына? Теперь понятно, почему Рауль утратил веру в любовь и брак.

– Ты должен привести этот дом в порядок, – решительно произнесла Полли.

– Я не был здесь с девяти лет. Это отец настоял на том, чтобы сохранить все, как было при маме. Он любил приходить сюда, когда на него нападал приступ сентиментальной меланхолии, – с нескрываемым презрением сказал Рауль.

Его рассказ потряс Полли до глубины души, но она изо всех сил старалась скрыть это. Она ругала себя за то, что воскресила эти тяжелые воспоминания.

Полли стала спускаться по лестнице, стремясь на свежий воздух, к солнечному свету и голубому небу.

– Я попрошу убрать здесь все и привести дом в порядок, можно?

Рауль равнодушно пожал плечами. Затем он окинул Полли внимательным взглядом и усмехнулся.

– Я вижу, прибыла твоя новая одежда. Я выбрал ее, когда был в Каракасе. Я решил подобрать что-то приличное на мой взгляд, пока ты сама не поедешь и не выберешь, что тебе по душе. – В его устах это прозвучало так, словно раньше она ходила в лохмотьях.

* * *

Через полчаса на маленькой открытой машине, похожей на картинг, на котором игроки в гольф перемещаются по полю, они ехали к месту обещанного пикника. Свернув с асфальтовых дорожек, пересекавших обширную территорию ранчо, они поехали по покрытой травой равнине, оставив позади все признаки цивилизации. Желтые тополя, эвкалипты и пальмы росли на пригорках, куда не доходила вода при наводнениях. С пронзительным криком с деревьев взлетали стаи экзотических ярких птиц, вспугнутых их появлением.

Небо над иссушенной солнцем саванной было ярко-бирюзовым, без единого облачка. Этот непривычный ландшафт показался Полли невероятно красивым и завораживающим.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Увидишь, – загадочно ответил Рауль.

Наконец он остановил машину и спрыгнул на землю. Рауль взял с заднего сиденья корзину и повел жену между деревьями по едва заметной тропинке. И вдруг… От восторга у Полли перехватило дыхание. Они стояли на краю покатого обрыва, а внизу бурлил и пенился водопад. Бирюзовая, как небо, вода стекала в лагуну, заросшую по краям тростником.

– Когда-то давно это был приток Ориноко, но теперь он обмельчал и зарос. – Рауль поставил корзину на траву в тени огромной кокосовой пальмы.

Полли в восторге озиралась по сторонам.

– Как здесь чудесно!

– В детстве мама часто приводила меня сюда. Это место много значило для нее, – задумчиво произнес Рауль. – Подозреваю, что именно здесь я был зачат.

– У тебя остался кто-нибудь из родственников? – спросила Полли, усаживаясь на траву.

Красивое лицо Рауля помрачнело, в темных глазах промелькнула боль.

– Мой дед, Фиделио. Очень гордый и высокомерный старик. Он так и не признал мою мать. И от нашего родства он отказывается по сей день. Но на прошлой неделе я рассказал ему о Луисе, все-таки он его правнук.

– Извини, что я была такой колючей и недоверчивой, – неожиданно для самой себя выпалила Полли.

Рауль улыбнулся и сел рядом с ней.

– Я тоже во многом не прав. Просто ты и я… Мы теперь вроде как семья, и это так ново для меня.

Его подкупающая улыбка раскаяния тронула девушку до глубины души. Полли встала на колени напротив Рауля, положила ладони ему на грудь и толкнула.

Упав на спину, он удивленно посмотрел на нее снизу вверх.

– Я намеревался вести себя, как джентльмен, подождать, пока ты поешь. Но поскольку наши желания совпадают…

Рауль видел, что Полли сама испугалась своей смелости и теперь в замешательстве не знала, что делать дальше. Он решительно притянул ее к себе, и Полли оказалась лежащей на нем. Его руки легко пробежались по ее хрупкой спине и замерли на ягодицах. Рауль слегка развел в стороны свои ноги, и она животом почувствовала восхитительное в своей откровенности подтверждение его возбуждения. Крепко прижатая к горячему телу, она ощущала каждый его изгиб, каждый мускул. Полли почувствовала, как Рауль расстегивает молнию на ее платье и спускает его с плеч. Когда он с благоговением положил руки на бледные холмики с розовыми пиками, Полли приглушенно застонала. Затем он, придерживая ее за спину, перевернулся, и она оказалась под ним.

Привстав, Рауль начал нарочито медленно раздеваться. Полли стащила платье, затем села и, избегая его взгляда, поспешно избавилась от остатков одежды. Но украдкой продолжала наблюдать за Раулем, не в силах оторвать взгляд от его великолепного бронзового тела.

Просто смотреть на него, видеть потрясающее свидетельство его желания – уже одного этого было достаточно, чтобы у Полли перехватило дыхание. Когда же Рауль лег сверху и их обнаженные тела соприкоснулись, Полли уже горела как в огне. Напрягшиеся розовые соски молили о ласке, жар, пульсирующий между бедрами, стал нестерпимым.

Топазовые и голубые глаза встретились, сказав друг другу все без слов. Рауль приник к губам Полли со страстью, не уступающей ее собственной.

– Я безумно хочу тебя… – хрипло простонал он. – Еще один вечер чинного сидения напротив тебя в столовой, и я бы овладел тобою прямо на обеденном столе.

– Ни за что бы не подумала! Ты был так сдержан и холоден.

– Ты еще только входила в комнату, а я уже был возбужден, как мальчишка, – с грубоватым смешком пожаловался Рауль. – Теперь я знаю, что испытывает сексуальный маньяк. В эти дни я ни о чем больше думать не мог! Я был готов овладеть тобой на конюшне, выгнав всех работников…