В результате, для того чтобы по проводу длиной в несколько метров шел ток, требуется огромное количество электроэнергии, потому что ток еще и поддерживает магнитное поле. По одной только этой причине пуницлане предпочитают, чтобы их электроприборы работали от аккумуляторных батарей. Есть и еще одна причина избегать использования электропроводки, и о ней читатели, возможно, уже догадались.

Очевидно, что обычное параллельное соединение, которое используется в наших земных домах, превратило бы ардийские дома в ряд замкнутых ячеек, обитатели которых сразу же начали бы страдать от духоты.

Тба Шрин объяснила, как взаимодействуют электричество и магнетизм, образуя двухмерный аналог электромагнитной волны. Хотя она не рисовала никаких схем (да и мы вряд сумели бы что-нибудь в них разобрать), нам было совсем нетрудно представить себе двухмерную электромагнитную волну, основываясь на рассказе Тба Шрин об электричестве, магнетизме и двухмерной индукции (более подробно об этом рассказано в приложении).

Электричество и магнетизм

Если на Арде приближать или удалять друг от друга магнит и замкнутый контур из провода, то в проводе возникнет электрический ток.

В магнитном поле типа X при приближении контура к магниту в проводе возникнет ток, движущийся по часовой стрелке, а при удалении — против часовой. В магнитном поле типа О ситуация будет обратной.

Но если при взаимном перемещении провода и магнитного поля в проводе возникает электрический ток, то и каждый провод под током создает вокруг себя магнитное поле. Точнее, справа от провода (если смотреть по направлению движения тока) возникнет магнитное поле типа X, а слева — магнитное поле типа О.

Так что, если ток в проводе будет течь в обратном направлении, два этих поля поменяются местами.

Ближе к концу этой любопытнейшей лекции мне захотелось узнать, существует ли в пуницланской науке аналог нашей теории относительности.

— СПРОСИ ЕЕ, НЕ ОТКЛОНЯЕТСЯ ЛИ СВЕТ, КОГДА ПРОХОДИТ МИМО ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛОГО ОБЪЕКТА.

Ответ Тба Шрин меня слегка разочаровал. Она поинтересовалась у Йендреда, с чего вдруг ему в мозг пришла такая глупость, а его друг Ладред заметно смутился.

— ЗАЧЕМ МНЕ ПОСОВЕТОВАЛИ ВЫ ЗАДАТЬ ТАКОЙ ВОПРОС?

— СПРОСИ, КАКОЙ БУДЕТ ВИДЕТЬСЯ НАБЛЮДАТЕЛЮ СВЕТОВАЯ ВОЛНА, ЕСЛИ ОН БУДЕТ ДВИГАТЬСЯ С ТОЙ ЖЕ СКОРОСТЬЮ.

— ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ВЫСТАВЛЯЙТЕ МЕНЯ ГЛУПЦОМ. СМЫСЛ КАКОЙ ВОПРОСОВ ЭТИХ?

— ЕСЛИ ТЫ СПРОСИШЬ У НЕЕ, ЕЙ ЭТО МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ПОЛЕЗНЫМ.

Йендред спросил. Тба Шрин очень долго молчала. Она стояла, глядя вверх, словно пыталась представить себе электромагнитную волну прямо над головой. Наконец, она повернулась к Йендреду и спросила, а как такая волна должна выглядеть, по его мнению.

— ЧТО МНЕ СКАЗАТЬ?

— СКАЖИ, ЧТО ЭТО ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ НЕВОЗМОЖНО.

Йендред, заметно волнуясь, ответил так, как мы ему велели, и Тба Шрин сразу же оживилась. Она что-то продиктовала своему помощнику, а затем склонила голову и пристально взглянула на Йендреда.

— ДА, ДОЛЖНО БЫТЬ ВЕЩЬЮ ЭТО, НЕВОЗМОЖНО КОТОРУЮ ВООБРАЗИТЬ. НАВОДИТ НА МЫСЛЬ МЕНЯ ЭТО О ПРЕДЕЛЕ, НЕЛЬЗЯ КОТОРЫЙ ПРЕОДОЛЕТЬ В МИРЕ НАШЕМ. НО СЛИШКОМ СКОРЫЕ МЫСЛИ ЭТИ. КАК ПРИШЛА К ТЕБЕ ИДЕЯ ЭТА?

Йендред слегка качнулся из стороны в сторону; у ардийцев такой жест, подобно нашему пожатию плечами, означал желание уйти от ответа.

— ГОВОРИЛ МНЕ ЛАДРД, ЧТО ИЗУЧАЛ НАУКУ РАНЬШЕ ТЫ. ВОЗМОЖНО, ЗДЕСЬ БУДУЩЕЕ ТВОЕ.

Во время этого разговора Эдвардс смотрел на меня очень странно — исподлобья, скрестив руки на груди. Он перехватил мой взгляд:

— Вам не кажется, что вы сейчас делаете то, что запрещали нам?

— Что именно?

— Если я не ошибаюсь, вы пытаетесь навести их на мысль о теории относительности.

Краска бросилась мне в лицо, и я понял, что натворил. Я вспомнил, как минуту назад мне, словно легкомысленному ребенку, пришла в голову мысль сделать из Йендреда второго Эйнштейна. Мои действия были чудовищными, они не шли ни в какое сравнение с прошлыми промахами студентов.

— Ты прав. Ты прав. Прости меня.

Эдвардс смущенно отвел глаза.

Йендред тем временем заявил, что он с радостью стал бы студентом этого института. Он сказал Тба Шрин, что собирался идти в Ваницлу, но только что передумал.

— ТОГДА ЗАВТРА КО МНЕ ПРИДИ ТЫ, И О БУДУЩЕМ ТВОЕМ ПОГОВОРИМ МЫ. ДОЛЖНА ЗНАТЬ БОЛЬШЕ О ТЕБЕ Я, И ТЫ ЗНАТЬ БОЛЬШЕ ДОЛЖЕН ОБО МНЕ.

— И на этом его странствие закончится?

Алисе никто не ответил. Она взглянула на меня с осуждением, и я понял, что должен что-то сказать.

— Я думаю, он бы в любом случае не пошел дальше. Мне кажется, рассказ Тба Крида отбил у него всю охоту.

Йендред и его друг распрощались с Тба Шрин и поднялись на поверхность, чтобы перейти в микрологический корпус. Там они повстречали Тба Фитта, ученого, специализирующегося на строении атома. На самом деле он назвал свою дисциплину «строение неделимых частиц».

Пуницлане догадывались о существовании атомов на протяжении нескольких столетий, но доказательства были получены всего лишь четверть века назад. Остроумные эксперименты подтвердили существование неделимых частиц, а еще более поздние и не менее остроумные эксперименты доказали, что даже эти «неделимые» частицы имеют собственное строение и на самом деле являются делимыми.

Одновременно с этими экспериментами возникла квантовая теория. Когда Тба Фитт излагал основы этой теории своим молодым гостям, я с жадным любопытством пытался искать параллели с нашей квантовой теорией, хотя знаю о ней не так уж и много. Одно из различий, которое меня потрясло, заключалось в том, что состояние электрона в двухмерном атоме в отличие от трехмерного характеризуется меньшим количеством квантовых чисел.

После окончания сеанса я побеседовал со своими коллегами-физиками. Один из них сделал предварительные расчеты на основе данных, которые я ему предоставил, и в результате построенные им двухмерные модели атомов оказались гораздо крупнее наших — в некоторых случаях даже в десять или в двадцать раз. Значило ли это, что мы получили точное соотношение ардийских и земных размеров, и что Йендред на самом деле не моего роста, а в десять или двадцать раз выше? Каким бы удивительным ни было это открытие, оно вполне согласовывалось со всей той информацией, которую нам удалось собрать о Планиверсуме. И все же я привык думать об Йендреде, как о существе примерно такого же роста, как я.