Оказавшись внутри, мужчина снял довольно поношенные перчатки и шляпу и оказался седовласым, импозантным господином лет тридцати шести или тридцати семи с пронизывающим взглядом, выдающимся носом, остроконечной имперской эспаньолкой и длинными подкрученными усами. Он поднял взгляд и увидел, как к ним по лестнице спускается миледи де Винтер.

– Эта ваша склонность к таинственным встречам в захолустье начинает утомлять, миледи, – сказал он, бросив шляпу и перчатки на стол. – Вы сказали, что это важно.

– Я получила информацию, которую, как я полагаю, вы найдете полезной, ваше преосвященство, – сказал Тейлор, улыбаясь кардиналу.

– И почему эту информацию нельзя было передать через Рошфора? – спросил Ришелье, отодвигая стул, чтобы миледи могла сесть.

– Потому что мне не нравится иметь дело с посредниками, – сказал Тейлор, улыбнувшись при виде напрягшегося графа. – Я должна быть осторожной. Уверена, вы останетесь довольным.

– Останусь или нет, я решу после того, как выслушаю вас, – заметил Ришелье. – Наша последняя встреча оказалась пустышкой.

– В побеге Бекингема нет моей вины, – сказал Тейлор. – Я предоставила вам всю необходимую информацию. Не моя вина в том, что ваши люди не справились с поставленной задачей.

– Вы не предупредили меня, что он будет под охраной мушкетеров, – сказал Ришелье.

– Я не могу знать всего, ваше преосвященство. Очевидно, ваш собственный осведомитель оказался несколько нерадивым.

– Мой собственный осведомитель?

– Разве вы не договорились с месье Бонасье, чтобы он докладывал вам обо всем, чем занимается его жена?

Ришелье поднял густые брови.

– Для того, кто утверждает, что не может знать все, вы удивительно хорошо информированы, миледи. Мне кажется, из вас получится очень ценный союзник. Или очень опасный враг.

– Я приму это как комплимент, ваше преосвященство, – сказал Тейлор.

– Это вышло непреднамеренно, миледи. Какой новой информацией вы готовы со мной поделиться? Если она окажется полезной, вы не найдете меня неблагодарным.

– Она касается милорда, герцога Бекингема, ваше преосвященство.

– К этому моменту он вернулся в Лондон и недосягаем, – сказал Ришелье. – Он встретился с королевой и благополучно сбежал. Я упустил свой шанс. Как он может меня волновать теперь?

– Ну, он по-прежнему остается врагом Франции, ваше преосвященство, и я полагаю, что любые данные разведки, касающиеся врага, смогут пригодиться.

– Предоставьте мне судить об этом.

– Как вам будет угодно. Бекингем действительно вернулся в Англию. Но он вернулся не с пустыми руками.

– О чем вы?

– У меня есть основания полагать, что королева дала ему кое-что на память. Символ, залог ее привязанности.

– Для меня это не новость, – сказал Ришелье, – хотя я удивлен, что вы об этом пронюхали. Королева дала Бекингему дюжину бриллиантовых подвесок, которые были подарены ей Людовиком. Неблагоразумно, возможно, но едва ли наказуемо. Она с легкостью заявит, что они были утеряны или украдены, или придумает другие правдоподобные причины, чтобы объяснить их исчезновение.

– Все верно, – сказал Тейлор. – Но давайте на мгновение предположим, ваше преосвященство, что король дает бал в честь королевы. И предположим, что он попросит ее, в качестве одолжения, надеть те самые подвески, которые она отдала Бекингему.

– Она не сможет их предъявить, – сказал Ришелье. – Несомненно, она придумает какое-нибудь оправдание, как я уже говорил. Ничего нельзя доказать.

– Ах, но представьте еще раз, ваше преосвященство, что когда королева заявит, что алмазные подвески были украдены, две из них окажутся у вас. Разве не интересно будет увидеть реакцию королевы, когда вы объясните, как они у вас оказались?

– Так, так, – сказал Ришелье. – Да, это действительно было бы очень интересно. Что потребуется от меня?

– Немного денег не помешало бы, – сказал Тейлор, – а также некая санкция, написанная вашей рукой, которая позволила бы мне действовать свободно и без страха быть скомпрометированной.

Ришелье нахмурился.

– Очевидно, что я не могу написать ничего подобного, – сказал он.

– В этом нет необходимости, – сказал Тейлор. – Я не требую подробного одобрения моих действий, только ваш карт-бланш. Уверена, вы сможете все правильно сформулировать.

– Это большая просьба, – сказал Ришелье.

– Ставки высоки, ваше преосвященство, – сказал Тейлор. – Мне нужно защитить себя.

– Так и быть, – сказал Ришелье после минутного раздумья. – Я выпишу вам carte blanche. Как только у вас появятся эти подвески, дайте мне знать.

– Конечно же, ваше преосвященство.

Кардинал закончил писать, затем встал, надел шляпу и стал натягивать перчатки.

– Не знаю почему, – сказал он, – но вы заставляете меня нервничать, миледи. Я никогда не бываю полностью уверен в том, кому вы служите.

– Ну почему же, только вам, ваше преосвященство.

– Если бы в это верил, то был бы полным идиотом. Похоже, в данный момент наши интересы совпадают, миледи. В данный момент. Позаботьтесь о том, чтобы наши пути не разошлись. Франция – это я, миледи, и на данном этапе истории Франция не может позволить себе быть всепрощающей. Хорошенько это запомните.

– Кто я такая, чтобы идти против хода истории, ваше преосвященство?

Ришелье пристально посмотрел на миледи.

– Да. Действительно. Хорошего вам дня, миледи.

– Хорошего дня, ваше преосвященство.

Дилейни проснулся, почувствовав лезвие ножа, прижатое к его горлу.

– Если бы я был террористом, ты был бы мертв, – сказал Мангуст.

Он был одет как уборщица – в бесформенное платье, тяжелую обувь и серый парик.

– У тебя нелепый вид, – сказал Дилейни. – Как ты попал внутрь? Ох, ну конечно, это твои комнаты, у тебя есть ключ. Он медленно сел на постели и застонал. – Ох, моя голова.

– Ты серьезно считаешь, что Хранителям понадобится ключ? – сказал Мангуст. – К тому же ты оставил дверь открытой. Не незапертой, ради всего святого, а нараспашку. Я почему-то считал, что вы способны удержать выпитое. А вы тут в говно.

Он подошел к кровати, на которой спал мертвецки пьяный Лукас, и несколько раз шлепнул его по лицу.

– Ну же, Прист, просыпайся, у меня мало времени.

Лукас выскочил из постели и попытался его схватить, но агент швырнул его на пол.

– Коммандос, – сказал он с презрением в голосе. – Какая насмешка.

– Мангуст! – сказал Лукас и поднялся, пошатываясь, на ноги. – Какого черта?

Оба мужчины были в одежде, упав на постель после ночи обильной выпивки. Д'Артаньян настоял на том, чтобы они встретились с другими мушкетерами и отметили победу.