Конечно, Питер знал, что ей ответить, но, взглянув на перепуганную Аду, отказался от своего намерения. К тому же он пока не хотел открытого противостояния с этой опасной женщиной.

— Итак? — нетерпеливо переспросила миссис Галлахер.

— Наш развод в обмен на детей, я правильно понял?

— На право посещать детей раз в месяц.

— Я согласен при одном условии.

— Питер, нет! — вскрикнула Ада. — Не делай этого!

— В чем состоит ваше условие? — живо откликнулась миссис Галлахер, предвкушая легкую победу.

— Мне требуется время.

— Очень хорошо. — Она кивнула. — Даю вам три дня.

— Маловато…

— Достаточно, — отрезала она. — У вас полно денег, сами же говорили. Заплатите, и вам оформят бумаги за один день.

— Поверю вам на слово… — Питер поморщился, словно смотрел на жабу. — А если все-таки я не успею в срок? Пообещайте, что ничего не будете предпринимать до моего возвращения.

— Я буду ждать три дня и ни секундой больше. Договорились? — Миссис Галлахер преувеличенно громко вздохнула. — Мне было очень приятно иметь с вами дело, мистер Стил.

— Чего я никак не могу сказать о себе.

— Только не надо меня все время подкалывать, — на ее нарумяненных щеках появились ямочки. — Вы же не хотите, чтобы я разозлилась?

И одарив Аду улыбкой, которой позавидовала бы кобра, с победным видом покинула их дом.

В течение минуты в комнате стояла тишина. Питер, опустив глаза, угрюмо молчал.

— Питер…

— У нас нет выбора, — перебил он, — ты ведь понимаешь? Мы должны разобраться с нашим браком раз и навсегда.

— Но…

— Не хочу ничего слышать! Судьба мальчиков важнее всего. Или ты хочешь их окончательно потерять? Учти, твоя родственница собаку съела в судебных делах, это сразу видно. Ведь мы можем и проиграть…

— Но ты ведь обещал!.. — прошептала Ада в отчаянии. — И мы договорились…

— Я обещал, что буду воевать до победного конца и от своих слов не отказываюсь. Ты только, пожалуйста, не мешай мне.

Она хотела ответить, но вместо этого просто приблизилась и опустила голову ему на грудь.

— Я полностью доверяю тебе милый. Делай, как знаешь.

— И никаких вопросов? Никаких сожалений?

— Разве это принесет какую-либо пользу?

Ада грустно улыбнулась.

Привычным движением она потрогала кисть левой руки в поисках обручального кольца.

— Если ты уезжаешь на целых три дня, тебе понадобится одежда. Можно, я помогу собраться?

— Спасибо, — ответил он. — Буду благодарен. Но сперва хочу поговорить с мальчиками.

Разговор занял немного времени. Объяснив Билли и Баку, что ему надо отлучиться по делам, Питер вошел в спальню и достал с верхней полки шкафа дорожную сумку. Ада, следовавшая за ним, помогла уложить в нее все необходимое. Наконец, сборы закончились.

— Ну, мне пора…

Он тяжело вздохнул и коснулся губами ее щеки.

— Желаю удачной поездки и надеюсь скоро увидеть тебя, — голосок Ады предательски дрогнул.

— Да, конечно…

Питер взял сумку и уже было шагнул к двери, но в последнюю секунду повернулся к Аде.

Она рванулась в его объятия, и их губы встретились в страстном поцелуе. Ада обхватила шею любимого руками и прижалась к нему всем телом. Казалось, поцелуй длился целую вечность. Наконец Питер легонько отстранил ее от себя.

— Мне надо идти, прости.

Ада покорно кивнула в ответ.

— Ты мне веришь, радость моя?

— Верю, — произнесла она еле слышно. — И всегда буду верить.

— Спасибо тебе, родная, — его голос осекся. — Спасибо. Постараюсь тебя не подвести.

И Питер вышел из комнаты.

Судья Джексон дважды опустил свой молоточек, оповещая о том, что заседание открыто. В битком набитом зале воцарилась гробовая тишина, все замерли в ожидании.

— Думаю, мы уже достаточно долго откладывали заседание, — сказал судья и посмотрел на Аду. — Получали ли вы какое-нибудь известие от вашего мужа?

— К сожалению, нет, — ответила она, покачав головой.

И это была правда. В течение долгих пяти дней с момента его отъезда он даже ни разу не позвонил. За это время, Ада мысленно возвела защитную стену вокруг себя и своих чувств, не позволяя никому переходить через нее. Все эти дни она вновь и вновь пыталась найти выход из создавшегося положения и не находила. Страх и надежда стали ее неразлучными друзьями.

— Тогда нам придется начать без него. Хотя, заранее предупреждаю, процесс не имеет законной силы из-за неявки вашего мужа, миссис Стил. — Судья посмотрел сначала на Джейка Джеймса, потом перевел взгляд на щеголеватого адвоката миссис Галлахер. — Все, что мы можем, это выяснить: существует ли возможность компромисса.

— Роберт Термер, — приподнялся со своего места щеголь. — Ваша честь, сразу хочу заявить, что компромисс невозможен.

— Сядьте, — судья Джексон ткнул в его сторону своим молоточком, — и замолчите. Я дам вам слово, когда сочту нужным. Понятно?

— Да, ваша честь, — адвокат, поубавив прыть, сел на свое место.

— Хорошо. Теперь я напомню собравшимся суть иска миссис Галлахер, — судья надел очки в тонкой золотой оправе. — Насколько я понимаю, никто не собирается опровергать факты, указанные в исковом заявлении. События эти произошли на самом деле. Но нам хотелось бы разобраться в этом вопросе поподробнее.

— Ваша честь, — адвокат миссис Галлахер вновь вскочил со своего места, — я протестую! Ваши взаимоотношения с обвиняемым общеизвестны. Я предлагаю…

— Сядьте, сколько вам повторять! — Судья Джексон даже побагровел от такой непочтительности. — Я предупредил собравшихся, что это — лишь дружеская дискуссия.

— Но, ваша честь…

— Позвольте мне дать вам небольшой совет, мистер Термер, — сказал судья, повернувшись в его сторону. — Так как я — единственный судья во всем городе, то советую не выводить меня из терпения, потому что это вряд ли принесет пользу вашему клиенту. Понятно?

— Да, ваша честь, — Термер снова уселся в кресло и вытер платком вспотевший лоб.

— Можно мне? — спросил Джейк Джеймс, адвокат Стила.

— Только вкратце.

— Мне хотелось отметить, что мальчики есть мальчики. И поведение у них соответствующее. Вспомните свое детство, разве мы росли, обложенные ватой? Откуда же человеку, будущему мужчине, набираться жизненного опыта?

— Не передергивайте, мистер Джеймс, — фыркнул Джексон. — Дети Стилов действительно попали в переплет. Такие приключения могут кончиться весьма печально, вам ли этого не знать?